Моя степень неопределенности
Самолет наклонился над океаном и начал резко снижаться над LAX.[6]
Из окна рядом со своим креслом Корнелия видела внизу берег Атлантики. Это Санта Моника или Венецианский пляж, а может, снова Марина дель Рэй? Пока они летели слишком высоко, так что она не смогла разглядеть местность: причалы, дороги и резервуары, похожие на спагетти.
Она вздохнула.
Страна пальмовых деревьев. Прошедшего безумия.
Калифорния вызывала у нее смешанные воспоминания.
Она помнила несколько стрип-клубов, в которых работала, разбросанных, как гравий, по орбите аэропорта, и каждый пытался перещеголять остальных своим крикливым воззванием к капризным игрокам и другим печальным людям из ночи. И все это было связано одинаковыми нитями одиночества и унижения, от которого страдали и посетители, и танцовщицы.
Она не могла стереть из памяти и экстремальные приватные вечеринки, на которых ей приходилось присутствовать, порой по заданию, а иногда потому, что ее чувства брали верх над рассудком.
Ей не забыть спелой плоти, разнузданной, дефилирующей по краям мерцающих бассейнов на Голливудских холмах. Вялые тела. Под завязку загруженные наркотиками и пулями. Их обличие оставалось таким же, если только не присматриваться слишком внимательно…
Самолет вздрогнул, попав в воздушную яму, и Корнелия, посмотрев вниз, заметила, что по ее левой руке бегут мурашки.
Она сжала ноги под сиденьем, готовясь к посадке. Большую часть полета она дремала, не заметив ни фильмов, ни жалкого обеда, ни других пассажиров экономического класса. Еще одна статья расходов частного расследования! Она тихо улыбнулась. Добро пожаловать домой, Корнелия, казалось, шепчет ей колышущийся океан, перекрывая приглушенный рев мотора «Боинга».
— Иван, я звоню тебе из Лос-Анджелеса.
Она почти услышала, как от удивления расширились его глаза, он был на другом конце провода, в Манхэттене, на три часа впереди от времени Корнелии.
— Какого черта ты там делаешь, Корнелия? — спросил он.
— Я делаю свою работу.
— Последнее, что я знаю, девочка, так это то, что ты искала эту книгу в Лондоне.
— Я ее там искала.
— Так что произошло, если ты поменяла место действия? — спросил он. — Тебя посылали не загорать…
— Похоже, что все следы последней книги Корженьовски исчезли с карты Лондона, — сказала она. — Но мне известно, что он регулярно контактировал с несколькими женщинами из США.
Так что я доведу это дело до конца.
Иван закашлялся.
— Вот это я и называю инициативой, Корнелия. Я просто надеюсь, что клиент пойдет на излишние траты.
— Она пойдет, — сказала Корнелия. — У нее должна быть, черт возьми, веская причина перехватить эту книгу до того, как ее опубликуют, я так полагаю. Может, потому что эта книга о ней.
— Твоя работа — не строить догадки, Корнелия, — перебил ее Иван.
— Я знаю, — ответила она. — Во всяком случае, я потратила минимум. Даже использовала свою скидку. Она бы мне все равно не пригодилась. Думаешь, что мне надо включить это в счет?
— Умница.
— Ну вот, я отчиталась, — сказала Корнелия. — Буду держать тебя в курсе событий. Для меня есть какие-то новости с других фронтов, Иван?
— Пока нет.
— Мне кажется, я видела этого парня опять на днях, в толпе. Он определенно меня преследовал.
— Ты уверена?
— Я не маленькая мисс Паранойя, — сказала Корнелия. — Ты меня знаешь.'
— Знаю.
— Так что постарайся что-нибудь нарыть. Пожалуйста.
— Постараюсь, — сказал Иван.
Бассейн в отеле «Фигероа» был словно пустыня на обезличенном пейзаже деловой части Лос-Анджелеса. Спрятанный за массивным зданием и окруженный защитными стенами, окаймленный миллионом вариаций растений и деревьев, он мягко мерцал в послеполуденном солнце. Под гигантским терракотовым куполом, рядом с бассейном стояли выделанные железом кресла и даже два скелета кровати, словно реквизит из сказки «1000 и одна ночь», потертые матрасы, покрытые потрепанными гобеленами. Причудливое смешение стилей: наполовину испанское, наполовину индийское, оазис, в котором ни один элемент не подходил к другому, но все же они сочетались в странной гармонии. За массивным Стадионом «Стэйпл» и смежным с ним Центром Конвенции, гладкими, космическими созданиями, принадлежащими совсем другому миру, теснились южные районы.
Корнелия уселась на край прямоугольного бассейна, спрятавшись под зонт, и потягивала лимонад, а другая женщина с подозрением изучала ее.
Ее звали Валери. Она жила в Пасадене, но работала машинисткой в нескольких, кварталах отсюда, в большой юридической фирме, которая питалась гонорарами от государственных и местных органов власти. В присутствии Корнелии она не чувствовала себя непринужденно. Она не знала о смерти Конрада до того самого телефонного звонка сегодня утром.
— Как вы нашли меня?
— По электронной почте, — ответила Корнелия.
— Вы его… — она замешкалась, — жена?
— Нет, я не жена.
— А кто?
— Какое это имеет значение, Валери? — сказала Корнелия.
— Я просто в шоке, понимаете?
— Я понимаю.
— Он не писал писем несколько недель, но в этом не было ничего удивительного. Он часто ездил в командировки. Избегал контактов, когда был в дороге. Я была одной из его любимиц, я это знаю.
— Это произошло только неделю назад, — напомнила ей Корнелия.
— Он мучился?
— Я так не думаю. Обширный инфаркт, мне так сказали.
— А вы тоже были…?
— Нет.
— Я просто знаю, что была не единственной женщиной, с которой он переписывался в сети, — сказала Валери.
— Я это выясняла, — призналась Корнелия.
— Он этого совсем не скрывал. Был очень честен. Мы надеялись на встречу. В скором времени. Может, когда он в следующий раз приедет в Америку.
В ее серых глазах были тоска и боль.
Она одним глотком допила свое легкое пиво.
— Так вы сказали, что являетесь одним из его издателей? — спросила она.
— Да, — соврала Корнелия, стараясь сымитировать английский акцент. Сегодня ее звали Миранда Айриш. — Вы расскажете мне о нем? — попросила она.
Солнце Калифорнии нагрело бассейн, и прямоугольный резервуар с водой выглядел соблазнительно.
Валери познакомилась с ним в чате, на одном из Интернет-форумов, куда она заходила, когда полуночное одиночество становилось невыносимым. Несколько раз она обращала внимание на его ник, но не решалась написать ему. По своей натуре она была застенчива, из того типа женщин, которые во время вечеринок всегда остаются на кухне. Она любила книги, а его ник в он-лайне содержал приятный намек на его связи с литературой. Незадолго до этого она порвала, напуганная и обиженная, связь с женатым человеком, который работал в офисах Цинциннати на ту же фирму, что и она. После нескольких недель ни к чему не обязывающей виртуальной переписки первым признанием Конрада было в том, что он женат. Валери поклялась, что больше никогда не будет связываться с этим типом мужчин, но он не оказывал на нее никакого давления, и мысль о том, чтобы так скоро бросить этот ночной флирт, приводила ее в ужас. Так что их общение было вполне безобидным, хотя недовольный внутренний голосок интуиции нашептывал ей иногда, что если он когда-либо приедет в Калифорнию, ей будет трудно устоять. По его словам она представляла его голос. Конечно, похожим на голос Хью Гранта, очень британским, теплым и правильным. И она таяла внутри. Заранее.
