Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
Утром одного не для всех прекрасного дня дядя Митя обнаружил, что его четырехколесный друг поменял окрас с просто серого на серый в яблоках. Яблоки были того насыщенного изумрудного цвета, каким отличается общеупотребительное медикаментозное средство «Бриллиантовая зелень спиртовая». Испачканные зеленкой ватные палочки обнаружились тут же, на крыше машины и вокруг нее, так что было ясно: они падали сверху, из окон или с балкона. Однако вину за содеянное не взял на себя никто. Предпринятый дядей Митей принудительный осмотр жильцов подъезда на предмет зазелененных ранений положительных результатов не дал.
Тетя Маня улыбалась, как Джоконда.
Бабушки во дворе при появлении дяди Мити хихикали и давились семечками.
Дядя Митя взял двухнедельный тайм-аут и за это время научился курить. Вредная привычка далась ему не сразу, но однажды солнечным воскресным утром Дмитрий Федорович вальяжно выступил на свой балкон с сигаретной пачкой. Пренебрегая предупреждением Минздрава, он неторопливо выкурил одну за другой с полдюжины пахитосок и при этом с поразительной меткостью стряхивал пепел на свежевыстиранное белье шестью этажами ниже.
День был безветренный, пепел падал строго вертикально. Поруганное постельное белье перестало быть белыми и украсилось прелестными мелкими дырочками.
Тетя Маня до вечера билась в конвульсиях, утверждая, что в этих самых простынях ее и похоронят, как в саване, но умереть не сподобилась, логично рассудив, что мстить обидчику с этого света будет легче, чем с того.
Подождав, пока победоносный дядя Митя расслабится настолько, что вывесит за балкон свою собственную постирушку, тетя Маня нанесла симметричный удар.
Двор восхитился: Марья Петровна проявила потрясающую изобретательность!
Чтобы изгадить белье на восьмом этаже, оставаясь на первом, нужно было расстараться, и тетя Маня взяла в союзники потустороннее создание – своего лысого кота Пусика. На вонючей кошачьей моче она замешала мыльный раствор и выпустила в небо, навстречу чистому исподнему дяди Мити, большую стаю мыльных пузырей.
Погода была летная. Воздушный флот атаковал вражеские подштанники и покрыл их несмываемым позором.
Дядя Митя ревел и рычал так громко и страшно, что Пусик напрудил большую лужу важнейшего компонента новейшего химического оружия прямо в прихожей.
Тетя Маня улыбалась как Чеширский Кот и при появлении дяди Мити бесследно таяла в воздухе.
Нечеширский Пусик тоже таял, потому что впечатленные газовой атакой обитатели двора стали смотреть на него с еще большим подозрением, чем раньше.
Через неделю в подъезде завоняло и вовсе жутко. Путем коллективного обнюхивания территории жильцы установили, что источник вони находится за дверью квартиры тети Мани.
– Свят, свят, свят! – крестясь, зашептали старушки. – Никак и впрямь померла наша Маша!
На дядю Митю пала тень подозрения в убийстве. Он усмехался, вызывая общее негодование.
Полицейский наряд, вскрывший дверь, не обнаружил в квартире ни одной живой души. Мертвых душ там тоже не было. Тетя Маня, как оказалось, на протяжении недели мирно пребывала на даче и с корзиной яблок в одной руке и кошачьей переноской в другой вернулась к родному порогу вскоре после штурма. Воздух, как выяснилось, портило пятно мерзкой желто-бурой жижи, засохшей под дверью прихожей.
Взбешенная тетя Маня не поленилась отнести вонючую бяку в лабораторию для анализа. Бяка оказалась хорошо выдержанной гомогенной смесью молотой говяжьей печени и куриных яйц, взятых в равных долях.
Спустя несколько дней бабушки во дворе сумели выпытать у сияющего дяди Мити секрет доставки химической бомбы в запертое помещение: оказалось, диверсия была совершена при помощи самой обыкновенной клизмы, аккуратно состыкованной с замочной скважиной.
Это было в прошлом месяце.
Теперь, значит, сказала свое слово тетя Маня.
– Что она сделала, дядь Мить? – сочувственно спросила я пострадавшую сторону.
– Помнишь мой придверный коврик?
– Такой же, как у нас, – кивнула я. – Резиновый, шипастый, черно-зеленой шахматной расцветки. А что?
– А то, что эта злыдня налила в черные квадраты туши! – дядя Митя снова врезал в дверь кулаком.
– Чернил, а не туши! – торжествующе возразила из-за двери «эта злыдня». – Тушь отмывается, а чернила – нет! Фиг вам!
– И нам, и вам, – удрученно кивнул дядя Митя. – По лестнице не ходите, девочки. Езжайте в лифте, и сразу из кабины к порогу прыгайте, тогда не измажетесь.
– Однако! – пробормотала я, отступая к лифту. – Конфликт перестал быть локальным!
– Пора вмешаться миротворцам, – поддакнула Трошкина.
Мы поднялись на наш восьмой этаж, но не рискнули там выйти, потому как и сами увидели: тропа войны расширилась и захватила всю нашу лестничную площадку. Серый цементный пол разрисовали спутанные цепочки черных следов.
Мы с Трошкиной синхронно опустили глаза и посмотрели на наши новые тапочки. Это были недорогие балетки из супермаркета, но и их нам было жаль.
– Давай переждем у меня, – предложила Алка и придавила кнопочку с цифрой «5», не дожидаясь моего ответа. – Чернила высохнут, тогда пойдешь домой.
На пятом этаже было почище, и мы пробрались к двери без потерь.
Внизу все так же размеренно бухало: дядя Митя ломился в бункер тети Мани, чтобы на пальцах и кулаках объяснить ей, как она неправа.
Мы прошли в кухню – там было потише – и за чаем подвели итоги бурного дня.
Плюсов насчитали три. Во-первых, мы кое-что выяснили о женщине, убитой на лодочной станции. Во-вторых, установили, что «спец по пластику» Михаил Поливанко работал в «Бетабанке» и помог преступникам его ограбить. В-третьих, узнали, что покойная Лизонька носила фамилию Горохова и была супругой владельца того самого банка.
В минусы зачислили внезапную потерю Зямы.
– Очень мне не нравится это его неожиданное исчезновение, – призналась Трошкина. – Зяма воспитанный молодой человек, и не в его привычках бросать женщин так внезапно и без всяких объяснений. Я беспокоюсь, не случилось ли с ним чего-то плохого?
– Например? – я нахмурилась.
– Да мало ли! Зяму уже шантажировали, подставляли, что дальше?
– Хочешь сказать, он покинул нас сегодня не по своей воле?
Я тоже встревожилась и позвонила домой.
К телефону подошла бабуля.
– Квартира Кузнецовых! – заорала она так, что я тоже едва не оглохла.
– Вольно, – поморщилась я, отодвинув трубку от уха. – Бабуль, привет, а Зяма дома?
– Нет!
– Он не звонил?
– Нет!
– Ладно, я скоро вернусь. А ты из квартиры не выходи и всех, кто приходит, заставляй разуваться за порогом, хорошо? У нас на лестничной площадке очень грязно, там дядя Митя с тетей Маней в пылу борьбы чернила разлили.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
