от грязи. Официальные проститутки по-прежнему занимались своим ремеслом, потому что они откупились; давшие деньги считались исправившимися и добродетельными. Меня поместили в исправительный дом и стали учить работать. Стирать, стряпать, вязать — все я умела. Если бы этим можно было прокормиться, я никогда бы не взялась за свое мучительное ремесло. Я говорила всем об этом, но мне не верили, считали безнадежно испорченной. Меня учили трудиться и говорили, что я должна любить свою работу, тогда я в будущем смогу себя прокормить или выйду замуж. Эти люди были полны оптимизма, я же не верила ни во что. Своим самым крупным успехом они считали то, что больше десяти женщин после исправительного дома вышли замуж. Два юаня процедурных расходов да подыскание одной рекомендации — вот все заботы о каждой из женщин, попавших сюда. Считалось, что это дешево. Мне эта процедура казалась издевательством. Речи об исправлении на меня не действовали. Когда к нам заявился с проверкой какой-то важный чиновник, я плюнула ему в лицо. После этого меня не решились выпустить, я была опасна. Перевоспитывать меня тоже не хотели. И я очутилась в тюрьме.
43
Тюрьма — прекрасное место, которое помогает тебе окончательно почувствовать никчемность человеческой жизни; даже в своих снах я никогда не видела такого отвратительного фарса. Попав в тюрьму, я уже не думала о том, чтобы выйти отсюда; по своему опыту я знала, что там, на свободе, ненамного легче. Я не хотела бы умереть, если бы отсюда можно было попасть в лучшее место, но на самом деле такого места нет, а потому не все ли равно, где умереть! Здесь, именно здесь я снова увидела своего лучшего друга — серп луны. Как давно я его не видела! Что-то делает мама? Я все вспоминаю.
ПИСЬМО ИЗ ДОМА
Их трое — муж, жена и трехлетний ребенок. Чем не идеальная семья, хоть и маленькая? И все же идеальной ее не назовешь, ибо, как и все прочие, она переживает и горести и тревоги нашего суетного мира.
По слухам, в семье этой не все спокойно. А ведь любая потеря равновесия, как известно, ведет к падению; в этом смысле не является исключением и семья. Опять-таки по слухам, в вышеупомянутой семье жена ругается, а муж молчит, словно немой. Допустим, он движим единственным желанием — сохранить в доме мир. Но людям свойственно не понимать друг друга. Оттого, что муж молчит, жена еще больше распаляется: «Молчишь? Говори же! Ты что, онемел? Ладно! Чтоб тебе до самой смерти рта не открыть! Нет, развод! Только развод!»
Да, это слово известно Фань Цайчжу, главе маленькой семьи, но что значит «развод» и как его осуществить, она не имеет ни малейшего представления. Хотя понимает, что слово это веское: не грубое, но достаточно сильное, чтобы заставить мужа поволноваться.
Цайчжу миловидна, носит платья, изящно облегающие фигуру, и замысловатую прическу, смахивающую на самолет. У нее полные руки и высокая грудь. Так разве в состоянии муж оставаться спокойным, когда заходит речь о разводе?
Когда после очередной вспышки Цайчжу внимательно рассматривает себя в зеркале, ей и вправду кажется, что она похожа на кинозвезду. Нельзя сказать, что она ненавидит мужа — он недурен собой, честен. Но пусть почаще страдает, тогда и ей не так горько будет сносить выпавшие на долю обиды.
Лао Фань и в самом деле человек неплохой, но и не «хороший» в полном смысле этого слова: зарабатывает всего двести юаней в месяц! Правда, жалованье он полностью приносит домой, а она выдает ему на расходы всего несколько юаней. Но разве в состоянии она, располагая столь ничтожной суммой, показать во всей красе всю себя — лицо, грудь, руки, ноги?! Она, несомненно, красива, но бедна, и потому необходимо постоянно самоутверждаться. В кино она еще может мириться с плохими местами — там темно, ничего не видно, но в театре ей подавай ложу, тут она ни за что не уступит.
Чтобы на двести юаней вести хозяйство, поддерживать широкие знакомства и собственный престиж, надо действовать умело и ловко. Это совсем нелегко и причиняет столько огорчений! Особенно ей!
Цайчжу тратит на себя все, не заботясь о ребенке и муже, старается как можно реже менять постельное белье, но на шелковые чулки ей все равно не хватает, да и поехать в кино на машине она не всегда может себе позволить, иногда приходится нанимать рикшу, да еще со сломанной коляской, вызывая жалость у прохожих.
Да, Лао Фань неплохой человек, простой, непривередливый в еде, но — вот беда — зарабатывает всего двести юаней в месяц.
Лао Фань души не чаял в жене и сынишке. С самой юности мечтал он жениться на образованной красивой девушке, ради этого честно трудился и жил очень скромно. Не в пример другим молодым людям, он и не помышлял о любовных приключениях, даже в сигаретах себе отказывал. Его можно было сравнить с человеком, готовым пожертвовать целым деревом во имя одного сказочной красоты цветка.
Накопив денег, Лао Фань вырядился в сшитый к случаю европейский костюм и, набравшись храбрости, отправился на поиски. Увидел Цайчжу, стал добиваться ее и женился.
Цайчжу не была красавицей, как казалось Лао Фаню и ей самой. Но ее молодость, подвижность и умение притворяться заставили Лао Фаня уверовать в то, что если она и не идеальная женщина, то, во всяком случае, мало чем от нее отличается, ни при каких обстоятельствах не ударит в грязь лицом, не прослывет отсталой или провинциалкой.
Итак, Лао Фань, истратив все свои сбережения, осуществил заветную мечту юности — женился на красивой образованной девушке. Он не пускался на всякие махинации, чтобы заработать побольше, зато обладал истинным талантом сохранять свой оклад в двести юаней. Во всяком случае, очень старался его сохранить.
Он теперь понял, что поверхностные знания женщины выдают за образованность, притворство — за талант, украшения за красоту, но не раскаивался. Считал своим долгом выполнять прихоти жены, тем самым доказывать ей свою любовь, не пререкался с ней, демонстрируя свою выдержку, обеспечивал всем необходимым, проявляя готовность терпеть все, что угодно. Он должен быть образцовым мужем, достойным своей мечты, пусть даже жена не во всем соответствовала его идеалу.
После родов Цайчжу располнела, но стала еще подвижнее и искусней, словом, превратилась в «настоящую женщину», к тому же мать. Нежность молодой женщины, строгость матери, запах пудры и молока — все смешалось воедино.
Лао Фань должен уступать! Характер у Цайчжу совсем испортился, но Лао Фань ее в этом не винил. Женщина остается
