невзрачная и такая беспомощная, как она могла оказаться здесь? В голове крутились мысли, и каждая из них поджигала меня изнутри.
— Она была в порядке, когда ушла, — прорычал я, не отрывая взгляда от его лицемерной рожи, — Ты держал её здесь против её воли?
Парень продолжал отходить, но страх в его глазах выдавал его. С каждой секундой я чувствовал, как моя ярость растет.
Я подошел ближе, готовый разрядить свои эмоции. Этот грязный диван, эта комната, полная тени и лжи, не могла стать приютом для человека, которого я знал.
— Серьёзно, брат, — произнес он тихо, — Я ничего не мог сделать.
Сердце моё замерло. Я повернулся к дивану. Мика медленно открыла глаза. Непонимание. Ощущение, что она застряла между двумя мирами.
Я протянул руку, и в этот миг понял, что должен сделать выбор. Спасать её или погрузиться в лобовое столкновение с этим человеком.
— Что ты здесь забыла? — спрашиваю я, — Почему ты здесь?
— Так надо, — с красными глазами, отвечает она, — Скажи, пусть он даст то что мне надо.
— О чем она? — уже обращаюсь я к парню.
— Понятия не имею о чем она, — отнекиваться он.
— Скажи пусть он даст еще, — просила Мика.
— Я не могу ей помочь, — произнес парень, его голос звучал тихо и неуверенно, — Это не в моих силах.
Мика опустила голову и сжала кулаки, будто пытаясь удержать что-то важное внутри. Я видел, что она борется с эмоциями, но в её глазах не было злости. Было лишь смятение и страх.
— Ты не понимаешь, — тихо сказала она, — Это может быть единственный шанс. Я не прошу много, только…
— Но что именно? — перебил я, ощущая, как напряжение растёт, — Что он должен дать?
Она посмотрела на меня с вызывающим отчаянием, будто искала поддержки в моих глазах.
— Надежду, — прошептала она. — Надежду на лучшее, хоть что-то в этом безумном мире.
Парень отводил взгляд, словно не желая слышать её слова.
— Что черт возьми здесь происходит? — срываюсь я, — Какая нахуй надежда?
— Наркотики, — шепчет она, — Пусть он даст мне их.
Я чувствую, как в груди кислота бурлит, а слова, как пузырьки, стремятся вырваться наружу.
— Ты не понимаешь, что происходит вокруг? — кричу я, глядя ей в глаза, в которых блеск наркотиков уже затмевал реальность.
Она только слегка усмехается, и в этот момент я осознаю — её мир давно прожжен темными тенями, от которых не скрыться.
— Как ты можешь на это смотреть? — спрашиваю я, не в силах сдержать гнев и разочарование.
Но вместо ответа её взгляд уходит в сторону, словно она ищет выход из этой безумной игры.
— Для кого-то это единственный способ выжить, — шепчет она, и я чувствую, как внезапная волна понимания накрывает меня с головой.
Я никогда не проходил через её ад, не знал, каково это — бороться с цепями.
Словно находя силы в этих темных словах, я делаю шаг к ней.
— Может, именно поэтому нам нужно выбраться отсюда, — заявляю я, хотя надежда, кажется, тает.
В ее глазах появляется искорка.
Не в силах бороться с ней. Я поднимаю ее на руки и несу в машину.
Уложив ее на заднее сиденье, я беру с багажника биту и возвращаюсь обратно.
— Ты сукин сын, — злюсь я.
Я медленно приближаюсь к нему, чувствуя, как нарастает ярость в груди. В моих руках затаилась сила, в каждом вздохе шипит ненависть.
Он оборачивается, глаза полны осознания того, что его время истекает. Каждый шаг, который я делаю, приближает меня к моменту расплаты.
— Ты думал, что сможешь уйти безнаказанно? — произношу я, словно это заклинание, которое освобождает меня от цепей, нагрянувших со стороны его предательства.
Бита сверкает на солнце, как меч справедливости, и я почувствую, как внутри меня бушует шторм, готовый разразиться.
Я останавливаюсь на мгновение, позволяя ярости поглотить себя, как пламя поглощает сухую траву.
Он делает шаг назад, но я чувствую, как волнение наполняет воздух, словно перед бурей. В его глазах я читаю страх, и это придаёт мне силы.
В этот момент мир вокруг нас словно замирает. Только звук моего сердца остается в унисон с движением. С каждой секундой, каждый вздох заставляет меня осознать: это не просто месть, это искупление.
Я поднимаю биту, и в её холодной металлической поверхности отражается солнечный свет.
— Пришло время узнать, что значит страдать, — шепчу я, и с этими словами бросаюсь вперёд.
Время больше не имеет значения. Я готов покончить с тенью, которую он оставил в своей жестокой игре. Пусть этот миг станет началом моего освобождения.
Размахнувшись битой, я бью по его ногам. Он падает на колени, прося о пощаде. Его лицо побледнело, в глазах был страх, который я никогда не видел прежде. Но такая жизнь требует жертв, и сейчас я стоял над ним, решая, что делать дальше.
В голове мелькали образы — крики, боль и унижение. Мы оба знали, что он вышел за пределы дозволенного, и теперь расплачивался за свои поступки. Я хотел, чтобы он понял: мир не прощает слабости. Он молил о mercy, но эти слова вызывали во мне лишь холодный смех.
Тишина вокруг нас казалась гнетущей. Я подождал, раскатывая биту в руках.
— Почему ты это сделал? — спросил я, глядя ему в лицо.
Он замер, его глаза искали понять, как и когда всё пошло не так. В этот момент между нами пробежала искра — понимание, что здесь нет шанса на искупление.
Я поднял биту и обратил внимание на звуки ночи. В этот момент я решил, что пощада — это не то, что я могу дать. И бросив последний взгляд на его искреннее раскаяние, я развернулся и ушел.
Глава 24
Микаэла.
Открыв глаза, я не понимала что делаю в доме Вильяма.
Я помню лишь
