непонимающе взглянул на меня:
— С каким из?
— А тут их много? С Милой. — Озвучив это, я поняла, как по-дурацки прозвучал вопрос. Будто бы я ревновала. Или действительно ревновала? Пришлось по-быстрому оправдаться. — Я просто никак не могу понять ваших отношений.
— С Милой? — Стас ещё шире распахнул глаза.
— С Назаром. Вы вроде друзья, а ведёте себя, как братья, которые терпят друг друга, потому что вынуждает родственная связь.
— Ты почти угадала.
Лифт остановился на парковочном уровне. Стас, предложив мне руку, повел к своей машине.
— Только не говори, что вы реально братья, — нервно усмехнулась я.
— Нет. Но у нашей дружбы был хороший задел. Мы учились в одном вузе. Я не из династии юристов. Мне не хватало связей, чтобы, получив образование, сразу же получить приличное место. У Назара они были. Но к ним прилагались большие проблемы с вступлением в наследство после смерти отца. Мы помогли друг другу.
— То есть ты оказался круче матёрых юристов, которых он мог себе позволить?
Стас тихо засмеялся.
— Вообще-то тут можно было сказать “вау, а ты был хорош”.
— Ну извини. Но ведь хорош, что мне не нужно тебя нахваливать, чтобы понравиться. И я тобой интересуюсь искренне.
— Убедила, — хмыкнул Стас и продолжил: — Дело было не в навыках, а в желании доказать, что у меня хватает мозгов, чтобы действовать, как профессионал. И я достаточно отбит, чтобы потягаться с теми самыми матёрым юристами. Мое упрямство, железная задница и уроки коммуникабельности от Лапина окупились.
— Вау, а ты хорош! — теперь уже от души похвалила я его.
— Буду знать, что тебя впечатляют детали.
— Меня подкупает честность и открытость.
Он вздохнул:
— Когда ты планируешь рассказать дочери о том, что у вас происходит?
— Мне нравится твоя манера поддевать наглядными примерами.
— Но и риск выше.
— Какой?
— Быть посланным.
— Почему?
— Личный пример всегда острее и жёстче, чем абстрактное объяснение, что та же честность не всегда бывает уместна и полезна.
— Согласна. Я вот теперь не знаю, хотела бы узнать о любовнице мужа раньше… Или о том, что ты женат.
Стас на секунду словно потерял управление и машину занесло влево, но он тотчас же восстановил управление.
— Ален, а это правда, что тебе интересно заниматься этим проектом? — неожиданно отстранённо задал вопрос он.
— Провальным проектом Назара?
— Да.
— Да, — честно ответила я. — Это то, чем я и так занимаюсь, только намного-намного масштабнее и дороже. Сама бы я никогда за такую работу не взялась. Огромная ответственность. Но у Назара команда и страховка. А что? Мне стоит о чем-то беспокоиться? Думаешь, он провернул все это, чтобы меня подставить?
— Нет, — кратко ответил Стас и замолчал.
— Хорошо, — поняла я намек.
— Ален, дай мне неделю.
— Для чего?
— Чтобы мне было, что тебе предложить.
— Стас, — я истерично хохотнула. — Ты же несерьезно?
— Серьезно.
— А с чего ты решил, что мне нужно что-то предлагать? Назар же специально тебя троллит.
— И с Грачем ты обедаешь просто так?
— Ну он не приглашает на обед свою жену и очень странную подругу семьи.
— Почему это она очень странная?
— Потому что она выглядит, как богиня спустившаяся с небес, и смотрит на меня так, как будто оценивает достойна ли я общения с ее самым лучшим другом.
— Алён, ты ревнуешь?
— С чего ты взял? Просто опять не понимаю статус ваших отношений. Ты же ей помогал с доведением “Встреч” до ума? Ты с Ксюшей живешь в её апартаментах?
— Да. Она реально только подруга. А Мила, — Стас виртуозно приплел секретаршу к моей схожей эмоции, выданной чуть раньше, — не секретарь Назара. Она моя помощница.
— Ты всегда возишь ее с собой? — малодушно съехидничала я.
— Нет. Почему ты так думаешь?
— А что она делала в офисе Назара?
— Вообще-то это не его офис. Он мой и моей фирмы.
— Как? Но… Нигде не было никаких вывесок или табличек.
— А зачем? У нас сформированная база клиентов, а современный дизайн и заслуженная репутация позволяют оставлять пространство свободным от условных обозначений.
— Ого! Вот это концепция.
— Рад, что тебе нравится.
— Дизайн тоже. Чей он?
— Мой.
— Да ладно!
— Это не сложно, когда знаешь, чего хочешь. Я знаю.
Он убрал руку с руля, поймал ею мою, лежащую на бедре, сжал пальцами ладонь, поднес, продолжая смотреть на дорогу, к своим губам и поцеловал.
В носу защипало.
— Я не буду устанавливать никаких сроков, Стас. Ты абсолютно прав. Прежде чем куда-то двигаться, надо понять куда и зачем. Я пока нет. И я понятия не имею, сколько времени мне на это понадобится.
— Спасибо.
— За что?
— За честность.
— Надеюсь, она была уместна.
— Более чем. Но мне нужно знать, куда ехать сейчас, — нейтрально уточнил Стас, а мне почему-то малодушно захотелось, чтобы он он что-то сказал против!
— К Назару. В центральный офис. Много работы.
— Хорошо.
Весь оставшийся путь мы проехали молча, что позволило мне выстроить вполне логичную цепочку действий, которую предстояло начать реализовывать сегодня же вечером.
— Ты действительно поможешь мне с разводом с Назаром? — решила я уточнить, когда машина Стаса остановилась перед офисом.
— Конечно.
— Ну про без штанов я пошутила. Главное, чтобы я ничего не была ему должна.
— С чего это? Проворачивает такие сделки, пусть платит. От него не убудет. А ты, Ален, не обесценивай свой вклад в чужие жизни.
— И не думаю! Он вообще бесценен! Не расплатитесь до конца своих дней. Спасибо, Стас.
— До субботы, Алёна.
Сердце бешено заколотилось, будто теряло что-то ценное на целую вечность.
— До субботы.
Глава 34
Стас
— Пап, как до субботы? Сегодня же только понедельник! Это ж почти целая неделя! А вдруг Алёну уведут?! Как ты мог ей это пообещать?
— У тебя учеба. У меня работа. У Алёны тоже. Ничего, доживем.
— Папа ты не понимаешь! Она ж забудет какие мы классные и выберет кого-то другого! Я Алёнке сказала, что пусть только попробует с ней встретиться, я никогда с ней дружить больше не буду. Она пообещала, что не будет. А вот дяде Назару ты скажи!
— Уже сказал.
— Ещё скажи. Он же вредный. А может и врежь ему.
— Ксюш!
— А что? Если слов не понимает. А можно я посмотрю?
— Нет.
— Ну пап! Я только одним глазком и сразу спать.
— А как же право на неприкосновенность частной жизни?
— Ну смотри, — Ксюша спрыгнула с моих коленей и направилась к телескопу. — Если бы она шторки задернула, то значит, против, чтобы смотрели на ее жизнь. А если нет. То можно.
— То есть ты не
