Никого он здесь не тронет.
Анна осталась стоять посреди дороги, руки её безвольно повисли вдоль тела. Зачем ей руки, если она не может ими удержать своего сына, идущего на погибель? Из груди женщины вырвались сдавленные рыдания.
Проглотив ком, застрявший в горле, Анна вытерла ладонями мокрое от слёз лицо, схватила руками длинный подол платья и со всех ног побежала вслед за Елисеем. Если надо будет, она голыми руками задушит Захара, но сына в обиду не даст!
* * *
Оро чуял запах смерти, идущий от большого, мрачного человеческого жилища. А ещё он чуял Весту, она была здесь, внутри! Оро заревел и стал прыгать на запертые ворота.
– Давай поднажмём, Оро, – крикнул Елисей и начал изо всех сил толкать ворота.
Оро заревел, навалился на ворота всем своим весом, уронил их с петель на землю. Ступив во двор, Елисей осмотрелся, вынул из ножен свой кинжал. Медведь же побежал к дому, чувствуя, что внутри творится что-то нехорошее. Он стал скрести дверь, а когда она открылась, Оро сразу же увидел Весту, лежащую на полу.
Елисей подбежал к девушке, склонился над ней, а Оро заревел так громко, что весь дом содрогнулся от звука. Он набросился на злого человека, впился зубами в его тощую шею. Оро сразу узнал его – это из его рук он когда-то забрал в лесу новорождённую Весту. Это он вложил в младенца своё зло. Человек этот был достоин смерти по всем законам – и по человеческим, и по звериным.
Схватка была долгой – Оро был силен, но разъярённый колдун ничуть не уступал ему в силе. Медведь дрался не на жизнь, а на смерть – за своё дитя, за свою Весту. Когда Оро пригвоздил старика к полу, удерживая его мощной лапой, и навис над ним с победным рыком, в дом вдруг ворвалась растрёпанная Анна.
Глаза женщины сверкали диким огнём, а в руке она сжимала тяжёлый кол. Закричав страшным голосом, она замахнулась и всадила кол в спину медведя. Оро захрипел, его массивное тело обмякло, рухнуло на пол, длинная шерсть пропиталась густой тёмно-алой кровью.
– Мама! Что же ты наделала? – закричал Елисей.
Анна смотрела по сторонам безумными глазами. Убедившись, что с сыном всё в порядке, она взглянула на колдуна, который уже поднялся с пола и, тяжело дыша, возвысился над Елисеем и Вестой. Лицо старика распухло, почернело, глаза загорелись огнями. Он не был похож на человека, он был похож на самого… дьявола.
– Захар! Ты уж прости сынка моего… Не губи! Отпусти нас, мы тебе ещё пригодимся, – взмолилась Анна, упав на колени перед колдуном.
– Да что ты, мама, с ума, что ли, сошла? Чтобы я кланялся перед этим чудовищем? Да я лучше убью его!
Елисей подбежал к колдуну, взмахнул кинжалом, но на его голову вдруг просыпалась белая пыль, и рука замерла, опустилась бессильно, пальцы разжались, и кинжал упал на пол. Елисей почувствовал, что не может пошевелиться, он словно окаменел – каждая мышца его тела налилась тяжестью.
Он видел, как колдун, оттолкнув Анну в сторону, подошёл к Весте и стал читать над ней заклинания. От его тела в разные стороны повалил чёрный дым, он обволакивал Весту, ложился на неё чёрным покрывалом. Елисей метался внутри собственного тела, но не мог пошевелить даже пальцем.
И тут он увидел под клубами дыма какое-то движение – что-то ползло по полу. Елисей напряг зрение и различил очертания человека: тощие, длинные руки, худое, перекошенное тело. Ярополк? Елисей ужаснулся. Он ведь, как многие другие, думал, что сын колдуна давно умер…
Мужчина дополз до Захара и замер на несколько мгновений. А потом Елисей увидел яркую вспышку – Ярополк зажёг лучину и поднёс её к колдуну. Клубы дыма, окутавшие Весту, зашипели и рассеялись от огня, но Захар, увлечённый заклинаниями, слишком поздно заметил опасность – его одежда уже вспыхнула.
Повалившись на пол, он стал кататься по полу, в надежде потушить пламя, но тут его обхватили длинные, костлявые руки и сжали с такой силой, что он не смог пошевелиться. Откуда в Ярополке взялась такая сила, он и сам не знал. Но в тот момент он не думал ни о себе, ни о своём ненавистном отце. Он думал лишь о Весте и о том, как сильна его любовь к дочери, которую ему всё-таки довелось увидеть перед смертью.
Елисей видел, как ненасытное пламя пожирает сплетённые тела Захара и Ярополка, отца и сына. А когда пламя погасло, Елисей вдруг почувствовал, как сила и лёгкость снова вернулись в его тело. Оцепенение прошло, он подбежал к Весте, которая по-прежнему лежала в углу у стены.
Елисей склонился над своей молодой женой, и из его глаз покатились слёзы. Он не сумел сберечь её. И как же ему теперь жить?..
* * *
А потом Веста открыла глаза. Вот так просто – будто всего лишь спала и внезапно проснулась. Елисей крепко обнял жену, стал целовать её лицо и руки. Оро, истекающий кровью, заревел из последних сил, услышав, что его дочь жива. А после голова его с глухим стуком упала на пол.
– Веста… – голос Елисея дрожал от радости и волнения. – Весточка! Я уж думал, что опоздал!
– Колдун бросил в меня кинжал, но не попал, – прошептала Веста, поднимая голову и прижимая руку к виску. – Кинжал отскочил от каменной стены и рукоятка ударила по голове. Видимо, от этого я потеряла сознание. Что тут случилось? Как ты сюда попал?
Увидев за спиной мужа обугленные тела Захара и Ярополка, Веста вскрикнула, прижала руки к груди, а потом её взгляд упал на раненого медведя. Она подбежала к Оро и закричала:
– Помоги мне, Елисей!
Вместе они достали из спины медведя кол, Елисей зажал открытую рану руками, а Веста склонилась над зверем. Закрыв глаза, она поднесла к медведю руки, но в них не было привычного целительного тепла, и духа Оро Веста тоже нигде не видела.
Оро умер, ей не вернуть его к жизни. Слёзы катились, застилали глаза, Веста смотрела на медведя-отца, и сердце её разрывалось от боли. Она то обнимала зверя за шею, то звала по имени, громко всхлипывая.
– Он мёртв, Елисей! Оро погиб! Погиб из-за меня! – закричала она и уткнулась мокрым от слёз лицом в жёсткую шерсть медведя.
– Веста! – громко окликнул её Елисей. – Успокойся, любимая. Взгляни на меня.
Веста затихла, подняла голову и с мольбой в глазах посмотрела на Елисея.
– Помнишь, как ты вернула меня к жизни в лесу? Взяла и оживила! Помнишь?
Веста кивнула, но потом слёзы снова брызнули из её глаз.
– Я не вижу его духа, Елисей. Я не вижу его, я опоздала. Оро уже не спасти.
Елисей протянул Весте одну руку и крепко сжал её плечо.
– Успокойся. Глубоко вдохни, выдохни и попробуй снова. Ты ведьма, Веста! Так давай же, колдуй!
Веста сделала глубокий вдох. Потом она подняла дрожащие руки и вновь поднесла их к медведю. Она водила руками над Оро, потом начала шептать молитвы. Слова этих молитв рождались в сердце и лились из Весты непрерывным потоком. Молитвы были о жизни, любви и доброте – о том, на чём держится весь наш мир.
И вот Веста увидела его: маленький светящийся сгусток, повисший над медведем, его дух, который доверчиво спустился к ней в ладони. Веста осторожно поднесла его к своему лицу, подула на него ласково, а потом осторожно положила его в пасть зверя. Сгусток света проник внутрь, пометался какое-то время, а потом затих. А спустя мгновение грудь медведя встрепенулась, и он сделал глубокий вдох.
– Оро, отец! Прости меня! Прости! Я так сильно тебя обидела… – Веста крепко обняла медведя, и он поднял голову, заревел в ответ.
Елисей затянул рану на спине медведя простынями, которые нашёл в спальне колдуна. А потом они с Вестой отвели его в лес. Они даже не видели, что позже всех из дома колдуна вышла Анна. Чиркнув спичками, женщина бросила горящие лучинки в сенях на разбросанное по полу сухое сено. Дом колдуна сгорел дотла, похоронив под чёрным пеплом и самого колдуна, и его сына, и всё то зло, которое так долго жило здесь…
* * *
Пожар переполошил всю деревню. Люди передавали из уст в уста, что «Елисей и Веста, дочь медведя, вместе одолели старого колдуна». Люди вздохнули с облегчением, наконец-то им не нужно было больше
