ты оказалась во Владивостоке, — спросил я у Виктории.
— А к чему ты спрашиваешь?
— Просто любопытно. Знаешь, я тут навёл справки…
Обнимающая моё плечо рук при этих словах на мгновение напряглась.
— Не люблю, когда копаются в моём прошлом, — чуть более холодным голосом произнесла Виктория.
Я пожал плечами.
— Никто не любит. И, тем не менее, мне любопытно. Ты была одной из лучших молодых целительниц в Германской Империи. Тебе пророчили стать одной из «Великих лекарей». Простолюдинка, которая упорством, умом и талантом смогла подняться так высока… а затем ты занялась некромантией. Так в чём же дело?
— Не твоё дело, — с улыбкой змеи сказала Виктория. — Как я уже сказала — я не люблю, когда люди копаются в моём прошлом.
— Никто не любит, — напомнил я ей. — И, всё-таки, я предпочитаю знать о том, с кем я работаю, Виктория. Более того, я мог бы продолжить и спросить, почему род Адеркасов назначил награду за твою голову. И, вот ведь какое совпадение, сделал это сразу же после того, как ты сбежала из Германии…
— Заткнись, Влад, — прошептала она, улыбаясь одними губами. — Это не та история, которую я хочу рассказывать. Теперь понятно, зачем ты взял меня с собой.
— Рад, что ты такая догадливая. И, теперь, я хотел бы узнать правду.
— Это не то, о чём я бы хотела говорить…
— Да, ты уже об этом упоминала, — сухо отозвался я, сделав глоток из бокала. — Я не говорю, что хочу знать всё именно здесь и сейчас. Но, если я сам узнаю о том, что ты сделала что-то…
— Ничего! — отрезала она. — Я ничего не делала с живыми людьми. И с их душами. Я не нарушала законов Империи… ну, почти. То, что я сделала… никто не пострадал.
— «Никто не пострадал», — медленно повторил я за ней. — Хорошая формулировка. Да вот только это не правда. Ты и сама это понимаешь.
Виктория чуть не запнулась. Даже забавно видеть смущение на её лице.
— Так ты все знаешь, так?
— Знаю, — кивнул я. — Как я сказал, я уже навёл справки.
— Тогда зачем всё это?
— Потому, что хочу услышать ответ от тебя.
Я подождал пару секунд, а затем задал последний вопрос.
— Ты ведь любила его?
Идущая рядом со мной женщина сдавленно кинула.
— Больше всего на свете, — прошептала она.
— Но?
— Но я слишком поверила в свою гениальность, — так же тихо проговорила Виктория. — Сама начала думать, что я гений, которая может всё на свете. Вот и поплатилась.
— И в итоге сбежала сюда. Подальше.
— Не сразу именно сюда, но, да. Верно. Доволен?
— Нет, на самом деле. Но я хотел услышать это от тебя, чтобы быть уверенным.
— Уверенным? — она нервно рассмеялась. — Уверенным в чём?
— В тебе, — без каких-либо объяснений ответил я ей.
И, Виктория была права. Я действительно знал. Спасибо Габриэле. Помогла достать нужную информацию через своих людей в Германии. Это в значительной мере помогло мне понять, что за человек шёл рядом сейчас рядом со мной.
Безумная и страстная любовь встречаются часто. Чувства и эмоции захватывают людей с головой, кидая их в кипящий от страсти омут. Сейчас эта история уже не вызывала такого ажиотажа. Мало кто обсуждал или даже помнил гибель на дуэли, что случилось тридцать четыре года назад. В тот день род Адрекасов лишился младшего из двух своих сыновей. А юная, подающая надежды талантливая целительница потеряла жениха, с которым хотела связать себя узами брака. Двум молодым людям было наплевать на разницу в своём положении. Любовь для них затмила абсолютно всё.
Но судьба распорядилась иначе.
Только подумал об этом и скривился. Не люблю я этой слово. А в последнее время вот прямо ненавижу.
На самом деле мне было жалкое её. Вот по-простому, по человеческому жалко. Она сделала всё, что было в её силах и способностях для того, чтобы спасти любимого. А затем пошла дальше, лишь бы сделать это.
И в тоге поплатилась за содеянное.
Но, Виктория правильно заметила. Мы пришлю сюда «отдохнуть», а не ворошить её прошлое. То, что я хотел — я узнал. Да, пусть она не сказала это напрямую, но её эмоции были более чем красноречивы.
Хозяев приёма мы обнаружили в углу зала. Я сразу заметил знакомую мне женщину. Ту самую, которую видел в клубе «Кальвия». Людмила Уварова стояла рядом со своим мужем. Тот что-то обсуждал с каким-то незнакомым мне мужчиной в военной форме. Впрочем, ничего особо удивительного. Я на этом приёме и так практически никого не знал…
— Барон Коршунов, можно вас на пару слов?
Я повернулся. О, выходит, что как минимум одного человека на этом приёме я всё-таки знал.
— Добрый вечер, Сергей Викторович, — улыбнулся я. — Как поживаете?
Ответом на моё приветствие стало каменное выражение на лице главного поборника закона Владивостока.
— Можно с вами переговорить, — с холодной и не обещающей ничего хорошего улыбкой спросил он и бросил короткий взгляд в сторону моей спутницы. — Наедине, если позволите.
— Даже так? — удивился я.
— Да, барон. Даже так.
Хм-м-м. Даже странно. Чего это он такой злой. Эмоции так и бушуют, словно огонь костра, в который хлестнули бензина.
— Что же. Почему бы и нет. Виктория, ты не могла бы…
— Конечно, Влад, — улыбнулась некромантша. — Я найду себе вина.
Когда она отошла достаточно далеко, Самиров изобразил нечто похожее на улыбку и жестом указал в сторону выхода в сад.
Что же, почему бы и нет. Уваровы всё равно заняты разговором.
