очень громкое слово, – в тоне испанца появилось заметное раздражение. Тема любви вызывала у мужчины дискомфорт.
– Да неужели? – воскликнула Мария. – То есть, Летисия заслуживала услышать это слово от тебя, а дурочка Маша – нет? Её можно трахать, а потом обзывать шлюхой, – последнюю фразу девушка практически прокричала.
– Я не обзывал тебя так, – повысил голос Торрес.
– Нет. Не обзывал. Только детально расписал, перед кем я буду раздвигать ноги и у кого сосать, по твоему мнению, – Маша продолжала говорить настолько громко, что её было слышно в коридоре, несмотря на закрытую дверь.
– Мария, чего ты от меня добиваешься? – закричал Алонсо, не выдержав давления девушки. – Чтобы я упал на колени, признался тебе в любви и позвал замуж? Мы провели вместе пять прекрасных дней, но этого явно не достаточно для вступления в брак. Тебе так не кажется?
– А ты вообще собираешься когда-нибудь жениться?
– Нет. Не собираюсь. Извини, за прямоту, – испанцу нравилась Мария, однако идти у неё на поводу и обещать золотые горы он не собирался. Пусть лучше сейчас узнает горькую правду, чем в будущем раз за разом возвращается к своим ванильным фантазиям и лелеет мечту стать сеньорой Торрес.
– Уходи. Нам больше не о чем говорить, – холодно произнесла Маша.
Нервно дёрнув щекой, Алонсо вышел из комнаты. Он хотел помириться с Марией, а получил новый конфликт. Испанец не любил ругаться. Особенно с женщинами. Торрес считал их неравноценными партнёрами в словесных схватках, потому что ему приходилось сдерживаться и обдумывать каждую фразу, чтобы не задеть или не обидеть ту или иную представительницу прекрасного пола, в то время как они редко стеснялись в выражениях.
Вчерашний эпизод с Машей был исключением в жизни Алонсо. Мужчина, действительно, чувствовал себя виноватым перед девушкой за то, что вспылил. С женщинами Торрес предпочитал сглаживать ссоры поцелуями и объятиями. Успокаивать, убеждать, но не скандалить.
Мария – первая женщина, которая обладала талантом выбивать испанца из колеи. На неё не действовали ни томные взгляды, полные раскаяния, ни миролюбивый тон. Русская упорно гнула свою линию. Старательно лезла под кожу своими наивными, но в то же время болезненными вопросами.
Почему нельзя принять извинение и обняться? Почему нельзя просто наслаждаться офигенным сексом? Зачем намеренно загонять ситуацию в тупик? Ведь выхода из него может и не быть. Вот и сейчас Торрес почувствовал себя загнанным в угол. Маша ясно дала ему понять, что хочет за него замуж, ну, или, по крайней мере, официальных отношений. А он не хотел ни того, ни другого. Не в ближайшее время. Возможно, через несколько месяцев Алонсо бы и решился заявить всем, что они с Марией – пара. Пока же испанец хотел спокойной жизни. Без склок и разборок кто кому и почему должен. Не зря он сторонился женщин после смерти жены. Женщина – это всегда проблема.
Глава 22
Маша чувствовала себя ещё хуже, чем после вчерашней ссоры. Спокойный холодный тон Алонсо ранил больше, чем крики и нападки. На эмоциях люди иногда говорят страшные вещи и потом жалеют об этом. А здесь всё было взвешенно, чётко и ясно. Торрес не любит её и никогда не полюбит. Он хочет просто удовлетворять свою похоть, пока ему не надоест. А когда это случится, то без колебаний отправит обратно в Россию.
Мария не ждала, что испанец завтра же рванёт в ювелирный и сделает предложение руки и сердца. Но она не могла заниматься любовью с мужчиной, жить с ним под одной крышей, зная, что даже надежды ни на что серьёзное нет. Совсем не так наивная девушка представляла себе романтические отношения.
Маша металась по спальне, как птичка, пойманная в силки. Стены душили её. Руки заледенели от нервного напряжения. В горле стоял ком, а сердце разрывалось от боли. Ведь она любила Алонсо и с каждым днём понимала это всё отчётливей. Готова была простить испанцу нанесённую вчера обиду. Так почему же он даже не подыграл? Зачем так жестоко разрушил призрачную надежду, что когда-нибудь они смогут быть вместе как нормальная пара?
Девушка вышла в сад. Вдохнула ночной прохладный воздух. Сделала несколько шагов по дорожке, вымощенной мраморной плиткой. Слёзы тихонько потекли из глаз Марии. Это была уже не истерика, не рыдания взахлёб, а просто избавление от болезненного разочарования.
– Привет! – раздался мужской голос за спиной девушки. – Не помешал?
Маша отрицательно покачала головой, наспех вытирая мокрые щёки.
– Почему плачешь? Алонсо тебя обидел? – Диего не любил ходить вокруг да около, а задавал интересующие его вопросы в лоб.
– Нет, – соврала она.
– Можешь сказать мне правду, Мария. Я обещаю, что всё останется между нами.
Девушка упорно молчала и продолжала идти по дорожке, на которую отбрасывали причудливые тени кусты камелий.
– Я слышал, что вы с Алонсо разговаривали на повышенных тонах. Моя спальня находится напротив твоей, – Диего не случайно оказался в саду. Мужчина хотел заглянуть к Маше в комнату, как только Алонсо вышел из спальни. Но в коридоре увидел, что гостья удаляется по направлению к лестнице. Во время перепалки Марии и брата Торрес-средний не разобрал слов, но голос девушки, в котором отчётливо сквозили слёзы, заставил его насторожиться. Ещё утром Маша показалась ему расстроенной и очень трогательной. Хрупкая испуганная лань с бездонными голубыми глазами. Беззащитная малышка, которую хотелось обнять и утешить. Диего испытал смешанные чувства. С одной стороны, он совсем не знал девчонку. Причина её появления в доме Торресов представлялась достаточно туманной. С другой стороны, испанцу не нравилось, что его брат обижает гостью. Иного мотива Машиных слёз Диего придумать не мог.
– Иди-ка сюда, – он обнял Марию и прижал к своей груди. – Так что случилось?
– Это… это… неважно. Я всё равно послезавтра уезжаю, – в руках Диего девушка почувствовала себя хорошо. Сила, которую излучал этот мужчина, успокаивала. Дарила некую защищённость. От Торреса-среднего пахло приятным дорогим парфюмом. Смесь белого перца, цитруса и турецкого табака. Сквозь рубашку Маша ощущала рельефное горячее тело испанца и размеренные удары его сердца.
– Куда? – мужчина дружески погладил Марию по спине. В его действиях не было никакого сексуального подтекста. Только желание поддержать и утешить. Однако Торрес-средний не мог не заметить внутри себя внезапно возникшее волнение. От девушки пахло смородиной и ванилью. Это сочетание понравилось испанцу. Добавь к нему нотку амбры, и аромат можно было бы назвать возбуждающим. Маша крепко держалась тонкими пальчиками за плечи мужчины, словно не хотела, чтобы он её отпускал.
– Домой. В Москву, – прошептала она.
– Почему? Из-за Алонсо? – Диего чуть отстранился и
