уже видел скованного цепями Шень Луна.
— Глава Шин, а вы уверены, что грешник Шень и его ученик именно там, в Женьшене? Не упустим ли мы их, как только вступим на земли богини Ду Цзюань?
Глава Шин, улыбающийся глазами и говорящий сладкие, полные меда речи, убеждающие в истинности его слов, под маской с силой, до побеления, сжимал губы. Сдержать себя, свой словарный поток, так и льющийся рекой негатива в сторону старших мастеров, сомневающихся в его информации, давалось нелегко.
— Это достоверная информация, полученная из надежного источника, — конечно, этими словами недовольных мастеров глава Сливового Цвета не успокоил, они, как были недовольны недосказанностью, так и остались. Но от намерений поймать грешника с его учеником, предав их суду и казни, не отказались.
Призвав мечи, использовав формацию полета, каждый из группы захвата взмыл вверх, к пушистым облакам, направляясь к южным границам восточной равнины, через горный хребет, располагающийся во владениях божественной орхидеи. Как и сказал глава Лин Шин, путь занял немного. Всего несколько часов. Только, увы:
— Шитан (пограничный город в Центральной равнине)… богиня …еще осколок… — только и успел сказать шпион пурпурного главы, перед тем, как закрыть глаза навсегда. Сердце его не бьется, грудь не поднимается, дыхание застыло на месте.
Из этого сумбура мало что поняли мастера, стоящие за спиной Шин Лина в ожидании дальнейшего пути, но понял он сам. Как и Старейшина Сюань, прекрасно знающий, и об осколках артефакта, и о спутниках-небожителях дракона, и о дальнейшем пути, выбранном их компанией.
— Шитан. Шень Лун и его ученик идут на земли Центральной равнины, — назвал следующую цель глава Шин, оставляющий на земле мертвого послушника. Вновь поднявшись на мече ввысь, не обращая внимания на спутников содружественных сект и старейшину Сюаня, Шин Лин лелеял мысль о том, что расправа над Шень Луна очень близка. Ведь на мечах, до границ с Шитаном, всего около час пути.
За это время дракон и его ручной кот не сбегут, а будут смиренно ждать, как и все своей очереди на пограничном досмотре. Вот тогда-то главе Шину вновь удастся посмотреть в глаза Поднебесного, прославленного и всеми любимого, пусть и в прошлом, нефритового дракона. Уже опального, искалеченного, страдающего от Кары Небесной Шень Луна, он не боится, не замирает в приступе паники от одного имени. Нет. Определенно нет. Теперь он, глава Шин Лин, мастер учения Пурпурного цветка, будет смотреть на дракона сверху вниз.
— Вы проиграли, Шень-сяньшень, — с трепетом и сладкой, окутывающей каждую клеточку сути дрожью, произнес пурпурный глава, смотря сверху вниз, видя тех, кого они преследовали и наконец-то нашли.
Как и предполагал глава «Сливового Цвета», Шень Лун и Лун Яо смиренно и спокойно, не торопясь и не оглядываясь по сторонам, стояли в шумной, разношерстной толпе, ожидая своей очереди. Величественный дракон, потомок Небесного Советника, когда-то слывший в народе вселяющим страх и почтение, потерял свой устрашающий и захватывающий фибры души трепет. Растерял за время заточения в горах Нефритового клана лоск и холеность, утратит тот наглый блеск глаз и осанку, от которой казалось вот-вот и крылья развернуться за спиной.
Шень Лун стал серой, полуживой немощью, передвигающейся только на честном слове и силе воли, которую, даже в его нынешнем состоянии не отнять и разрушить, как меридианы и ядро. Надо отдать ему должное, он далеко зашел. Но все, путь его закончится. А жизнь в ближайшее время оборвется.
— Шень Лун! Лун Яо! Именем Альянса светлого пути, по приказу Совета Старейшин, вы арестованы!
Провозгласил приговор глава Шин, представая перед преступниками первым, оставляя сопровождающих и Старейшину Сюаня за спиной. Меч его застыл над плечом, готовый к атаке, если вдруг грешники начнут сопротивляться, пальцы же, незаметно от остальных, складывали печати «Пленяющих цепей», готовых вот-вот сорваться и устремиться к дракону и коту, стягивая и лишая их возможности сопротивляться.
— Давно не виделись, Шин-иньер, — улыбнулся дракон, откидывая назад стелящиеся за ним подолы скромного даоского одеяния. Кот, стоящий рядом, услышав приговор и увидев того самого главу, именованного Тен Гуном пурпурной язвой, даже не дернулся. Не пытался закрыть собой Учителя, а смотрел за всем происходящим, как на представление.
Глава Шин, до этого момента спокойный, холодный разумом, и уверенный в себе и своей победе, начал раздражаться. А всему виной то, как обратился к нему Шень Лун, да широкая, только губами улыбка. А еще этот насмешливый взгляд ненавистных глаз с мелькающими огоньками нефритового пламени, по-прежнему превосходящий, как и тогда, смотрящий сверху вниз, и поведение, никак не вяжущееся с потерей способностей и неизлечимым ранением. Это выводило Шин Лина из себя. Почему-то этот скинутый с постамента Поднебесный дракон вел себя, как и раньше, до потери сил, высокомерно и заносчиво, словно ему равных нет.
— Сдайся и умри, Шень-сяньшень! — не стал сдерживать формацию «Пленяющих Цепей» пурпурный глава, отпуская плетение, наводя его на обоих грешников разом.
Окруженные фиолетовой дымкой цепи, тянущиеся к дракону и коту из печати формации, были уже в шаге от захвата преступников. Они окружали их и стягивали в кольцо, не давая и возможности выбраться. Но тут резкая, почти незаметная глазу вспышка, сопровождаемая переливами птичьей трели, устремилась к Шин Лину, разрушая ту самую печать за его спиной, из которой тянулись цепи.
Мало кто из присутствующих смог понять, что на самом деле произошло. И кто был этой самой вспышкой, похожей на мелькнувшую, рассекшую воздух и небо молнию, которая разрушила плетение пурпурного главы. Пальцы главы Шина, тлеющие от удара стихии, покрытые копотью, дрожали. Перед глазами, от разрушенной чужим умением формации, все завертелось, словно волчком. А к груди подступал горький комок рвоты.
— Ты и правда грешник, Шень-сяньшень, — взяв себя наконец-то в руки, сказал глава, при этом смотря на кота, по-прежнему стоявшего за спиной дракона. — Достойный ученик у прославленного учителя, — и в знак почтения чуть склонил голову, признавая мастерство Лун Яо.
Как бы Шин Лин не ненавидел Шень Луна, не признать то, что он выдающийся мастер не мог. Он и правда гений своего времени. Только это не отменяет того, что у дракона перед миром мастеров целый свиток прегрешений. Начиная от основания темной секты на пару с демоном-вороном, заканчивая убийствами нефритовых драконов и последователей светлого пути. Да и о казни корабельщиков забывать не стоит.
