И тем более в туалете? Отвратительно.
Я проскальзываю обратно к ванне и снова залезаю в горячую воду, на этот раз с телефоном в руке. В списке книг я вновь нахожу биографию Джона Уэйна и включаю ее. Я вздыхаю с облегчением, когда первая глава заканчивается без каких‐либо пикантных подробностей.
Довольно скоро книга меня цепляет и становится интересной, мне нравится голос рассказчика и подробности о жизни Джона Уэйна. Я вспоминаю дедушку и те времена, когда мы вместе смотрели фильмы с Джоном Уэйном. Ему бы понравилась эта книга. Я ловлю себя на том, что все глубже погружаюсь в ванну и улыбаюсь мыслям.
Я распахиваю глаза, когда до меня доходит, что я и правда думаю о дедушке и улыбаюсь. Обычно, когда непрошенные мысли о семье лезут мне в голову, все, что я чувствую, – это то, как сжимается что‐то в груди. Давние горечь и гнев. И всепоглощающее одиночество, которое овладевает моим телом, от которого хочется все крушить и ломать.
Но сегодня все по‐другому.
Я прекрасно понимаю, что гнев и обида никуда не исчезнут за один месяц или даже за год. Но впервые за многие годы я чувствую что‐то новое.
Что‐то, что очень похоже на надежду.
– «Машина» Митч! Рад видеть тебя здесь, – говорит Том Паркер, протягивая мне руку. На его лице отражается искренняя радость и, возможно, толика удивления.
Я пожимаю его руку, а он хлопает меня по плечу.
– Я был в восторге, когда ты спросил насчет билетов. Я думал, что ты совсем по нам не скучаешь, – он подмигивает. – Неплохо выглядишь, кстати.
Нервно теребя галстук, я бормочу слова благодарности. Прошел месяц с тех пор, как я в последний раз надевал один из своих костюмов, сшитых на заказ для дней игры, и от этого я чувствую себя немного странно. Сегодня я выбрал тот, который лучше всего на мне сидит, подчеркивая мои мускулистые руки (Энди, кажется, нравятся мои руки или, может, дело просто в татуировках). Костюм глубокого елового цвета с утонченным золотистым узором. Также на мне шелковый галстук золотистого цвета в тон деталям одежды. В ответ я признаюсь:
– Я не хотел привлекать к себе внимание, приходя на игры.
Том пожимает плечами.
– Рано или поздно придется снова выйти в свет. Расскажи‐ка, как поживают «Вашингтон Вомбатс»? Держу пари, они будут скучать по тебе, когда ты к нам вернешься через неделю.
– Сомневаюсь, – сухо отвечаю я. – Но… все идет не так плохо, как я ожидал.
В этот момент в ложу входят Энди и Ноа, и лицо мальчика озаряется, когда он видит меня. Этого достаточно, чтобы сорвать последний замок с моего сердца. Я искренне борюсь с желанием подбежать к ним, когда Энди улыбается мне. Вместо этого я снова поправляю галстук.
Том поворачивается в сторону моего взгляда, и я замечаю любопытный блеск в его глазах.
Ноа подходит к нам, смотря на нас своими огромными глазами. Они – словно две шайбы под тонкой линией темных бровей.
– Привет, тренер. До сих пор не могу поверить, что ты раздобыл для нас эти билеты, – радостно говорит он, переходя на ты.
На нем та же поношенная футболка, в которой он был, когда мы с ребятами помогали Энди по дому.
Я протягиваю руку и взъерошиваю его лохматые темные волосы. Краем глаза я вижу, как Том переминается с ноги на ногу, с интересом наблюдая за нами.
Энди неторопливо подходит поближе. Она выглядит как всегда – восхитительно. Исходящий от нее аромат жвачки заполняет пространство между нами, отчего у меня вот‐вот потекут слюнки. Она быстро обводит всего меня взглядом. Кажется, ей мой образ нравится, как я и надеялся.
– Видимо, я одета не по случаю. – Энди неловко потирает руками свои бедра, обтянутые легинсами, как будто у нее вспотели ладони. Черные легинсы подчеркивают ее сильные ноги. С ними контрастируют белые кроссовки, а на плечах у нее джинсовка поверх белой футболки. Она просто чудо.
– Ты хорошо выглядишь, – говорю я, стесняясь делать ей комплименты в присутствии Ноа. И Тома. Ах, да, конечно. Том ведь все еще стоит рядом.
– Энди, Ноа, это главный менеджер нашей команды, Том Паркер.
Том делает шаг вперед и пожимает им обоим руки.
– Рад знакомству. – Он смотрит на Ноа сверху вниз. – А Ноа, я полагаю, один из юных хоккеистов Митча?
– Да, – сухо отвечает он. – Поначалу с ним было трудно, но он исправился.
Я закатываю глаза, а Том разражается смехом и говорит:
– Мне нравится этот парнишка.
Я указываю на два стула перед нами, на одном из которых лежит подарок для Ноа, а на другом – для Энди. Их легко отличить друг от друга, потому что подарок Энди упакован в розовый блестящий подарочный пакет, а подарок Ноа – в пакете с эмблемой «Иглз».
– Ты знал, что у меня день рождения? – спрашивает Ноа, едва сдерживая свое волнение.
– Конечно, знал. Давай, открывай свой подарок, – говорю я ему, скрестив руки на груди и прислонившись к барной стойке, чтобы понаблюдать за его реакцией.
Мальчишка решает не терять времени даром и тут же бросается к пакету «Ди Си Иглз», который я нашел в нашем сувенирном магазине. Он нетерпеливо разворачивает подарок, бросая оберточную бумагу на пол. Увидев это, Энди смеется. Ноа восторженно ахает, когда достает из пакета хоккейную майку. Она новая и белоснежно чистая, отчего кофта, в которую одет Ноа, кажется еще более поношенной и старой. Мальчишка поворачивает ее в руках, чтобы рассмотреть обратную сторону, и улыбается, увидев на ней мою фамилию и номер. Он вздыхает еще громче, когда замечает, что на майке стоят подписи всей команды.
– Это просто офигенно, – шепчет он, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.
Я едва сдерживаю смех, а Том тихо хихикает у меня за спиной.
– Нравится? – спрашиваю я у Ноа, уже зная ответ.
– Серьезно? – Выражение его лица меняется, и он опускает взгляд сначала на майку, затем на барный стул, с которого открывается прямой вид на лед внизу: – Это лучший подарок в моей жизни.
Его глаза блестят, как будто он вот‐вот заплачет от счастья. Энди кладет руку ему на плечо. Почувствовав это, он поводит плечом, освобождаясь от ее рук, и прокашливается. Вновь засунув руку в пакет, он достает термокружку с эмблемой команды и бейсболку с номером Реми.
– Спасибо, Митч, – он улыбается мне, а затем переводит взгляд на свою сестру: – Открывай свой подарок, Энди!
Энди улыбается и на ее щеке вновь
