class="p1">Вот ни капельки не хочет мне помочь!
— Орэ привёз меня в поместье Бертье, — мысли о женихе, похоже, и Николь возвращали здравомыслие. По крайней мере, игривый огонёк в светло-голубых глазах погас, а взгляд похолодел.
— Это было ужасно, Марк. Я вспомнила и во второй раз пережила боль и отчаяние из-за гибели родителей и исчезновения брата. Раздавленная, я согласилась на помолвку с герцогом, потому что мне стала безразлична моя судьба.
Николь зажмурилась и отвернулась, точно слова причиняли ей страдания.
— В ту ночь жених забрал меня в свой особняк и с тех пор я ни разу не возвращалась в отчий дом. Он превратился в фантом, в жуткое напоминание о том, чего не изменить и не исправить.
Николь шмыгнула носом, силясь не заплакать снова. Я наклонился к ней и взял за руку, накрыл дрожащую ладонь своей. Короткий жест мог сказать куда больше, чем любые слова.
Каково это, когда твоё первое сознательное воспоминание — смерть, утрата и оплакивание родителей?
— Зачем он так с тобой?..
Сдаётся мне, аллергия на чистокровного грозит перерасти в острую непереносимость. Чувствовал же, что не надо отпускать её к ненавистному жениху! Боюсь представить, что она пережила в заброшенном особняке.
— Хотел, чтобы я вспомнила нашу помолвку, — с потаённой злостью произнесла вампиресса. — Чтобы знала, что согласилась без принуждения и как многим ему обязана.
— Многим — это потерей памяти и едва ли не жизни? — маркиза не ответила, схватила губами воздух. Видя, как разговор расстраивает её, решил не бередить прошлое, а задуматься о настоящем: — Ты попросила об отсрочке?
— Орэ пообещал, что даст мне время, — ну хоть что-то в нём сохранилось человеческое, — если я перееду погостить в его владения до назначения даты свадьбы.
— Только через мой труп! — не знал, что умею рычать.
Внутренний зверь, с которым мы пока неплохо уживались, по ощущениям напружинился и ощетинился, готовый разорвать всякого, кто посмеет разлучить нас.
— Я тоже чувствую себя загнанной в угол, Марк, — Николь сжала мою ладонь. — Герцог сказал, что не отпустит, собирается сделать меня императрицей, — горько усмехнулась маркиза, укореняя желание порвать конкурента на заплатки. — Как будто меня интересует власть!
— Потянем время, — протянуть и правда осталось всего ничего. Потом сделаем наследнику ручкой и пусть расхлёбывает последствия. — Что-нибудь придумаем. Всегда придумывали.
Николь улыбнулась и кивнула, хотела что-то добавить, но в дверь постучали, и в спальню заглянула темноволосая служанка с подносом в руках. Мы по привычке расцепили ладони.
При виде графина с кровью усталость и жажда вернулись, так что я решил не отказываться от поздней трапезы. Дождался, пока незнакомка поставит широкое блюдо на невысокий деревянный столик между креслами, разольёт бордовую жидкость по бокалам и, поклонившись, удалится.
— Вы ужинали? — Николь качнула головой и потянулась за одним из них.
То же мне ухажёр, даже не удосужился угостить невесту кровью. Сразу потащил в сгоревшее поместье заявлять свои права на её душу и тело. Он бы ещё на кладбище ей свидание назначил!
Пока я сетовал на отсутствие у герцога де Эвиля представления о романтике, хотя мне его слабости на руку, вампиресса сделала пару жадных глотков.
Хотел последовать её примеру, но меня отвлек непонятный шум в коридоре. Прислушавшись, поднялся с места и направился к дверям, чтобы выяснить, что случилось, когда в покои ворвался Элиот — белый, как мел:
— Граф, маркиза, не пейте! — закричал он и выбил фужер из моей руки.
Обиженно звякнув, тот прокатился по дорогому светлому ковру, расплескав содержимое. Я обернулся к Николь, вставшей из кресла, и прочитал на её лице то же замешательство, что испытал сам.
— Элиот, ты с ума сошёл? — успел спросить прежде, чем вампиресса болезненно выгнулась и выронила бокал. Тот приземлился на мрамор и разлетелся в осколки.
— Николь! — бросился к возлюбленной и поймал в объятия до того, как она упала бы на колени.
Глаза бессмертной закатились, голова бессильно откинулась, а тело затрясло, словно в припадке эпилепсии. С уголка губ потекла кровь — то ли выпитая, то ли её собственная.
— Что происходит?!
— Маркизу Бертье отравили кровью вампира! — воскликнул Элиот, вцепившись в светлые волосы, как будто это могло помочь. — Я заподозрил неладное, найдя Нору без сознания, и бежал со всех ног. Но не успел! Не успел… Мрак и милостивая тьма, сколько госпожа успела выпить?!
Короткое понимание того, что, если бы слуга действительно не успел, меня постигла бы та же участь, выбила почву из-под ног, из груди — воздух. На мгновение замер, прижимая мечущуюся в агонии девушку к груди.
Мозг отказывался осознать, что происходило и могло произойти.
— Да очнитесь же, милорд, пока не стало поздно! — слуга тряхнул меня за плечи с силой, какую не ожидаешь от паренька его комплекции, и это привело меня в чувство.
— Помоги мне, Элиот, — попросил не своим голосом и поднялся на ноги вместе с Николь, стараясь не позволить ей причинить себе вред.
Времени разбираться в причинах и следствиях не было, решение пришлось принимать быстро. Рассудив, что яд — он и в Дракарде яд, и действовать должен примерно одинаково, перенёс вампирессу в ванную. Уловив ход моих мыслей, Элиот включил воду, закрыл дверь и помог перекинуть обессиленное тело маркизы через бортик ванны.
— Николь, — позвал находившуюся в полубессознательном состоянии подругу, похлопав по щекам. — Приди в себя, ты мне очень нужна сейчас!
Бессмертная выдохнула нечто бессвязное, но, по крайней мере, приоткрыла глаза.
— Извини, приятно не будет.
Пока Элиот придерживал волосы и плечи маркизы, я заставил её вывернуться наизнанку. У человека, вращавшегося в обществе моделей и элитных проституток с их бесконечными диетами из синтетических наркотиков и крепкого алкоголя, печальный опыт вытаскивания с того света имелся.
К счастью, вампиры не принимали пищу в привычном человеку понимании, а вот то, что не пили воду, оказалось очень некстати. Процессу избавления от яда помогло бы.
Николь давилась чужой кровью и очень страдала. Когда несчастная вампиресса смогла давиться уже только воздухом, мы с Элиотом умыли её и усадили, бережно прислонив спиной к ванной, чтобы дать точку опоры.
Маркиза сидела, как сломанная кукла, раскинув в стороны руки и ноги, глядя перед собой отсутствующим взглядом. К счастью, от крови вампира сосуды не чернели, как при контакте с серебром, но выглядела бессмертная очень болезненно, хоть и перестала биться в конвульсиях.
Мы с Элиотом перевели дух и во все глаза глядели друг на друга не в силах поверить, что за фокус провернули. И особенно в то, что, благодаря дьявольскому везению, он, кажется, сработал.
Хотелось верить, что
