расстроен.
— Привет! Что — то случилось? — спрашиваю я.
— Привет, — целует в губы. — Все хорошо, — пытается улыбнуться, но не очень-то получается.
— Точно? — переспрашиваю я.
— Точно, — подмигивает Марат и выруливает на проспект.
Через двадцать минут мы заходим в парк и, взявшись за руки, как подростки, не спеша идем по гравийной дорожке. Мы оба молчим: Марат задумчив, а я подбираю слова, чтобы начать трудный разговор. Но и это молчание рядом с ним заставляет моё сердце радостно плясать. Ближе прижимаюсь к Марату. Он заглядывает мне в глаза и обнимает за талию. Так, прижавшись друг к другу мы заходим достаточно далеко, туда, где регулярный парк сменяется лесопарком.
В кармане у Марата звонит телефон.
— Да, — отвечает он и убирает руку с моей талии.
Отхожу чуть в сторону, чтобы не мешать разговору и наблюдаю за ним. Марат внимательно слушает звонящего, и нервно пинает камень носком ботинка.
— Что-то еще сделать можно? — спрашивает упавшим голосом. — Понял, — говорит после паузы, — давай, до связи.
Марат убирает телефон и запрокидывает голову, глядя в небо.
— Что-то случилось? — подхожу к нему и беру за руку.
Он поворачивается, и я вижу в его глазах растерянность.
— У нас отозвали документы на тендер, который мы вчера выиграли.
— Как? — пугаюсь я. Значит, Колины угрозы — не пустые слова. — Ты уверен?
— Они сказали, что наши финансовые показатели не соответствуют действительности.
— А разве так можно? Когда вы его уже выиграли? — смотрю на него с надеждой. А вдруг, он что-то не так понял?
— Как видишь — можно. У нас мощные конкуренты, с хорошими связями, — пожимает он плечами. — Ладно, это все ерунда. Мы гулять приехали, — снова берет меня за руку и ведет за собой.
Иду чуть позади Марат, ноги не слушаются. Меня мучают угрызения совести, ведь я-то знаю, что не конкуренты виноваты в его проблемах. А виновата в этом я. Набираю воздух в легкие и готовлюсь сказать ему правду. Но не успеваю. Наши мобильные одновременно издают сигналы. Только Марату звонят, а я получаю сообщение. Он отвечает на вызов и снова отходит в сторону.
— В смысле счета заморозили? — нервно спрашивает он. — На каком основании? Миш, ты шутишь что ли? Мы уже оборудование заказали, оплату делать нужно. Там такие пени нащелкают, что мы им еще должны будем.
Закусываю губу и открываю сообщение, пришедшее от Коли.
«Первый пошел, — читаю я. — Я предупреждал. Еду к Юрию Олеговичу, кстати».
Порываюсь набрать его, но вместо этого отправляю сообщение: «Не смей!»
«Ты должна была порвать с НИМ вчера. Время вышло. Сама виновата. Вот тут, кстати, заявка на участие еще в двух тендерах. Как думаешь, Марат сильно расстроится, если еще и их проиграет?» К сообщению Коля прикрепляет файл, который я даже не открываю. Понимаю, что он уже ни перед чем не остановится. Меня охватывает паника. Главное не дать ему доехать до папы.
Марат заканчивает разговор и возвращается ко мне.
— Ты что? — смотрит взволнованно.
— Мне домой нужно. Срочно, — отвожу взгляд.
— Сейчас?
— Да, прямо сейчас, — говорю и решительно направляюсь к выходу.
Садимся в машину, Марат пытается меня разговорить, но я отмахиваюсь короткими фразами, погруженная в свои мысли. В итоге, он оставляет меня в покое. А я набираюсь смелости для предстоящего разговора.
Когда мы въезжаем в город, я прошу отвезти меня на квартиру к папе.
— Вик, приехали, — Марат осторожно касается моего плеча, вырывая из задумчивости, когда мы останавливаемся у папиного подъезда.
Смотрю в глаза, которые стали для меня самыми родными. Нервно сжимаю руки в кулаки так, что ногти впиваются в кожу и доставляют боль.
— Эй, ты чего? — в голосе Марата слышится волнение.
— Марат, — делаю вдох и выдаю на одном дыхании: — Нам нужно расстаться.
Он замирает, на его лице появляется недоумение. Но я игнорирую то, что вижу и продолжаю, пока не пропала моя решительность:
— Все, что было между нами, было ошибкой. У меня просто богатая фантазия и я нафантазировала себе, что мне с тобой хорошо. Но это не так. Я просто устала от Коли и хотела ему отомстить. Он узнал о нас, попросил у меня прощения, и я хочу быть с ним. И больше ни с кем. Знаю, что ты сейчас обо мне думаешь… — делаю паузу, чтобы проглотить ком, который подступил к горлу, — и я это заслужила.
— Откуда ты знаешь, что я думаю? — спрашивает Марат. На его лице играют желваки — И зачем ты говоришь неправду? — он тяжело вздыхает.
— Это правда, — тихо говорю я. Я совсем не умею врать, а врать Марату еще и не хочу, но все равно нагло вру.
Сердце рвется на части, когда вижу боль в глазах любимого мужчины.
«Что я делаю⁈ Вика, скажи ему, что это неправда, скажи, что ты любишь его!» — кричит внутренний голос. Но я упрямо молчу, ведь я приняла решение и обратной дороги нет. Коля — ужасный человек, который привык идти по головам и будет мстить. И то, что он сделал сегодня — не оставляет в этом больше никаких сомнений.
— Вик, — голос Марата чуть срывается. Он откашливается.
— Не надо, — смотрю на него умоляюще, открываю дверь и выхожу. Ускоряю шаг, чтобы скорее скрыться в подъезде.
Захожу внутрь и тяну на себя дверь, чтобы она быстрее закрылась. Но доводчик не дает это сделать. Поднимаюсь на один пролет и прислоняюсь к холодной стене. Достаю телефон и звоню Коле:
— Я все сделала, — обреченно говорю я.
— Умничка, Вика!
— Ты оставишь его в покое?
— Я же обещал.
— Ты был у папы?
— Нет. Дал тебе время взяться за ум.
Из меня вырывается облегченный выдох. Хотя бы до папы он не успел дотянуть свои грязные руки. Сбрасываю вызов, не прощаясь, и медленно поднимаюсь на шестой этаж.
Звоню в дверь родительской квартиры.
— Не прогонишь? — спрашиваю папу, когда он открывает дверь. Пытаюсь улыбнуться.
Он молча отступает в сторону и впускает меня в квартиру.
— Что случилось, Викуля? — помогает мне снять джинсовку.
Слезы душат, поэтому я не могу вымолвить ни слова. Просто пожимаю плечами. Папа подходит и обнимает меня, а я утыкаюсь ему в плечо и начинаю плакать. Когда мне удается успокоиться, мы идем на кухню. Папа готовит чай. В его глазах — вопрос и тревога, но он ни о чем не спрашивает. И я ничего не рассказываю.
Мы вместе ужинаем, смотрим футбол и расходимся по своим комнатам. Коля звонит около девяти, когда я уже лежу в кровати.
— Ты где⁈ — кричит в трубку.
— Успокойся, я у
