светом, проникающим сквозь открытое окно. Глаза горят, челюсти сжаты. Он такой красивый в этот момент, а я так сильно его люблю!
— Я… хочу остаться, — шепчу я.
Это смело. Очень смело, даже чересчур. Но ощущается как что-то очень правильное.
Так и должно быть. Мы ведь созданы друг для друга.
Глава 34
Когда я возвращаюсь с работы домой, меня ждет “сюрприз”.
Санька собирает чемоданы.
Оп-па!.. У меня сердце падает.
— Саш, что это значит? — требую я от нее ответа.
— Я решила пожить немного у папы, — отвечает она.
В голосе слышится раздражение. Понимаю, что ее уже накрутили.
— Почему? — сглатываю я.
— Мам! — она отрывается от сбора вещей, выпрямляется и сердито смотрит мне в глаза. — Зачем ты ставишь палки в колеса нашему с папой общению?
Что?
— Не ставила я никакие палки… — обалдеваю я.
Как же достали эти два манипулятора!
— Он мне сказал, ты запретила мне к нему приезжать! Только если он выгонит Верочку. Но куда он ее выгонит? Ты ведь понимаешь, что это нереально! Предлагаешь нам встречаться где-то в кафе по полчаса? Мам, тебе не кажется, что это чересчур?
Во так и знала, что буду виновата! Черт! А что нужно было делать? Любой вариант, какой бы я ни выбрала, проигрышный!
— Саня, послушай… — начинаю я.
Но она поднимает руки, останавливая меня.
— Мам, я тебя люблю. Очень. Но сейчас я хочу немного пожить у папы, ладно? Давай не будем ругаться.
Блин! Зажмуриваюсь, с трудом сдерживая эмоции. Считаю про себя до десяти, дышу.
Да пусть идет! Ничего я запретами не добьюсь. Такой возраст, что чем больше запрещаешь, тем больше протест.
Я вон — уже запретила Верочку. И вот — результат. Пусть попробует. Как бы ни было мне сложно, я должна ее отпустить. Так будет правильнее.
Конечно, я могу сейчас упереться и начать сопротивляться, но этим я лишь отдалю ее от себя. И рискую совсем разрушить отношения.
— Ладно, — выдыхаю я.
— Правда? — недоверчиво смотрит она на меня.
Санька явно не ожидала такого ответа.
— Угу. Попробуй. Не хочу насильно тебя удерживать. Если тебе там будет лучше…
Мне очень плохо, но я стараюсь не подавать вида.
Похоже, ты выиграл, Витя. А я проиграла. Ладно, главное, чтобы Саньке было хорошо. Не хочу, чтобы она стала разменной монетой в нашей войне.
Она уже в том возрасте, что и сама может решить, с кем хочет жить.
Я вовсе не уверена, что ежедневная рутина там, в розовом раю, будет такой же веселой и радостной, как ее демонстрировали в выходные. Впрочем, иногда нужно самому набить себе шишки.
Это я так себя успокаиваю. Надеюсь, что ей там не понравится.
А если понравится? Не хочу об этом думать.
— Тебе помочь? — спрашиваю я у дочери. — Синюю куртку возьми, а то вдруг снова похолодает.
Она смотрит на меня с сомнением. Так, словно ожидает, что я заору “шутка” и отберу у нее чемодан.
А я просто устала бороться с интригами. От войны этой устала. Я очень надеюсь, что моя дочка достаточно большая, чтобы все же разобраться в ситуации.
В крайнем случае, потребую ее возвращения домой.
— А что со школой? — интересуюсь я. — Она далековата от папиного дома.
— Верочка говорила, что она будет меня возить. Ну или папа.
О, класс! У Верочки и машина уже есть? У меня вот нет. И не было.
— Сейчас за тобой заедет папа?
— Да.
— Хорошо.
— Мам, ты на меня сердишься? — Саня заглядывает мне в глаза.
— Нет, Саш.
И это правда. Смысл мне на нее злиться? Она слишком доверчивая и наивная, чтобы распознать все эти манипуляции, и воспринимает все за чистую монету. К тому же интриги там восьмидесятого левела. Там и взрослые-то не все разберутся.
Мы собираем сумки, а вскоре у нее звонит телефон.
— Можно папа поднимется, чтобы спустить вниз чемоданы? — спрашивает она у меня, держа телефон у уха.
— Да, — пожимаю я плечами.
Да пусть поднимается. Черт с ним!
Через пару минут в дверях появляется Виктор.
— Привет! Готова? — улыбается он Саньке.
Он излучает радость и оптимизм, ну еще бы — уел бывшую жену! Победил!
Бросает на меня торжествующий взгляд.
— Да, — кивает Саша. — Вот.
— Ого! Какие большие чемоданы! Ты как-будто насовсем переезжаешь! — смеется бывший муж.
Санька выглядит растерянной.
Витя смотрит на нее, и с его лица медленно сползает улыбка, а между бровей появляется морщинка.
У меня ощущение, что для него все это неожиданность.
— Все в порядке? — спрашиваю я. — Если ты не можешь…
Он бросает на меня странный взгляд.
— Нет-нет! Я могу. Все в порядке, — поспешно заверяет он меня, чуть нахмурившись.
То ли он ожидал, что я буду биться в истерике и ползать на коленях по полу, умоляя не увозить ребенка, то ли еще что — не пойму.
Но я сохраняю совершенно бесстрастное выражение.
Не дождавшись от меня никакой реакции, он берет чемоданы и выходит из квартиры.
Ни привет, ни пока не сказал. Обиделся, наверное, в нашу прошлую встречу.
Ну да и пофиг! С квартиры, правда, теперь может в любой момент попросить — Санька-то тут не живет. Это плохо.
Ладно, переживу. В конце концов, это не моя квартира. Я и так тут задержалась.
— Саш, я хочу, чтобы ты знала — ты можешь вернуться ко мне в любой момент, — говорю я дочери, положив ей руки на плечи.
Ее злость и запал уже прошел, и теперь она уже не кажется настолько уверенной в своем решении. Можно было бы сейчас додавить, но я не буду. Ей нужно самой приобрести этот опыт. Иначе так и будет сомневаться и дергаться.
— Хорошо, — кивает она.
— Я тебя люблю.
— И я тебя, мам.
Я обнимаю ее, целую в макушку. И она выходит из квартиры.
Какая же она у меня большая, а одновременно еще такая маленькая!
Слезы накатывают, и теперь я не сопротивляюсь. Сейчас можно немного и поплакать.
Глава 35
Утром я делаю макияж тщательней обычного. Пытаюсь как-то замаскировать результат вчерашних рыданий перед сном.
У меня всегда так — стоит поплакать вечером — утром на меня из зеркала смотрит монстр с
