Наверно — всё ж, там река, пусть и местами очень большая, а тут… Рассказал мне парень, что в семье у его отца имелась яхта, так что и с судоходством и парусным хозяйством, да и с прочими морскими науками, он знаком не понаслышке. Луче меня уж точно. Будет нас теперь обучать и консультировать. И ещё по специальности он программист. Правда, пока ещё только учится — вернее, учился там на Земле на него в каком-то их университете, названия города я не запомнил.
Подхожу к лодке, оборачиваюсь к провожающим. На берегу почти все наши собрались — бабай Резван-абы, Фидель, Пилар, Пако. Фая на берег не пошла — переживает, и за нас, и что её не взял. Ну, не знаю, может так и лучше. В это раз. Мне, кроме всякого прочего, и остальной народ обкатывать и закалять их надо, слаживать, да ещё и тасовать по-всякому. Кого-то в совместном труде, кого-то вот так, через походы.
Поднимаю вверх руку, прощаюсь со всеми:
— Ну что, бывайте. Nos vemos manana, amigos. Пока! (До завтра, друзья — исп.)
Подхожу к корме лодки, и уже Луке:
— Forward, my friend. Алга! — да, вот так и общаемся, чередуя всё, что знаем, на смеси разных языков.
— Yes, commander!
Поднимаем с ребятами лодку и несем ее к воде, где опускаем и, по очереди, забираемся в нее.
«Хороший путешественник не знает, куда он едет, а идеальный путешественник не знает, откуда приехал». — это из какой-то телепередачи, не помню где слышал. Вот-вот, а я тогда какой? А, ладно — чего зря гадать? Здешний. И мне этот Мир нравится! Вот спроси меня кто, готов ли я вернуться домой на Землю? Наверное бы честно ответил — что нет.
За остальных не поручусь, но молодежи здесь интереснее, и это заметно, да, не хватает так привычных им соцсетей и интернета, зато есть реальные Приключения и Путешествия. Вон с какой завистью на нас Фиделито и Пако смотрели… Ну да ничего, и им тоже доведется попутешествовать. Скучно тут не будет, никому — уверен в этом, всегда есть чем заняться.
В эту сторону, к тем дальним островам мы еще не ходили, поэтому держусь настороже, тут всё незнакомое — и острова, и скалы, и течения. Но не развиваться, не узнавать новое и сиднем сидеть на своем островке тоже не дело. По пути, как могу, пытаюсь учить парня русскому. Простейшие слова — рыбы, море, птицы и т.д. Что видим, короче говоря. На обратном пути уже я буду совершенствовать свой английский, а то я как-то всё больше со словарем, а тут, похоже, без него совсем трудно. Да уж, тут никогда не знаешь, что нас ждет впереди, на своем-то родном острове вон какие «не подарки» оказались, а чем дальше — тем тревожней.
Зато природа и погода радуют. На море тихо, легкий ветерок нам в корму, это хорошо, летим с хорошей скоростью, Лука про какой-то сплав-рафтинг что-то ещё на острове говорил, весло держать может, это радует. Вот интересно, где у них там в Австралии сплавляются? Даже не представляю — вот, кстати, и спрошу.
— Luka, how do you know about boats and rifting? — и дублирую сразу же — Лука, откуда ты про лодки и рафтинг знаешь?
— Were with father. Cairns City, Tully River (были с отцом, город Кэрнс, река Талли).
Ну надо же, никогда про такую не слышал.
— Do you miss the family, man? (Скучаешь, по семье, парень?)
— Little… — и замолчал.
Ну вот, зря я, ладно, отойдет. Тут вообще всё быстро происходит. Раз — и человек уже здесь, условия на всех одинаковые, как я полагаю, а вот люди всё, и хорошее и плохое сразу из себя наружу вытаскивают. Если сразу башню не снесло — договориться со всеми можно, а вот если замыкается кто, тут на что угодно нарваться можно.
Вот и узнаем, что тут и как, подплываем уже. Остров Австралия, так пока буду его называть — совершенно другой вблизи, как будто выдернут из другого какого-то набора элементов, что ли. Не знаю, отчего так кажется, вроде бы и камни примерно такие же, и скалы в море, и на берегу почти такие, как видел раньше, но и отличия есть существенные. Может это из-за цвета? Или из-за растительности? Стали объезжать по окружности, осматривая, куда лучше пристать, оказалось что за мысом с широкой отмелью — опять изменения в ландшафте. Теперь видны сплошной песок и дюны, с редкими вкраплениями занесенных камней. И жара… ощутимо теплее здесь, чем у нас.
— Узнаешь? Твой? — спрашиваю по-русски, показывая на остров.
— Мой, — отвечает Лука на английском, как не странно, понимаем друг друга без перевода.
(белый австралиец Люк, он же Лука, Люк…)
Двигаемся дальше, видно же что тут никого нет. За очередным мысом опять резкая перемена — острые высокие скалы, узкая кишка мелкой бухточки, как бы продолжающей трещину-разлом в высоких скальных берегах. Лука показывает приставать сюда. Здесь он был, помнит.
(Аборигены, или остров Австралия и его обитатели)
Причаливаем.
Оглядываюсь, осматриваюсь — следов людей не видно. Ну понятно, камни, какие уж тут следы. Вытаскиваем подальше от воды лодку, привязываем ее, закидываем внутрь несколько крупных камней, вдруг ветер порывом дунет, все ж спокойнее, все ценное забираем с собой, а весла ещё и оттаскиваем в сторону за дальние камни. А что еще можно тут сделать? С собой не унесешь. Сдувать и прятать лодку компактным мешком тоже не выход, а вдруг понадобится срочно отплыть, потому вот такие нехитрые защитные меры.
Поднимаемся. Постепенно разлом выводит нас к сердцевине острова. Там небольшое озерцо в центре углубления, похожего на кратер погасшего когда-то вулкана, вокруг него какая-то более зеленая, чем дальше по склонам кратера, растительность. И люди на берегу озерка. Трое. Двое мужчин и женщина. Приближаемся. Смотрят настороженно, навстречу не бегут, руками не машут, зато Лука бросается к одному из них с криком.
— Буриган!
(глава аборигенской группы-общины Австралии Бурриган)
Смотрю и тот навстречу ему подался, тоже узнал, стало быть, нашего парня. Сближаемся.
Что-то не то, Лука про белую женщину говорил,… Шейлу, кажется? Эта же — совсем смуглая. И как-то старше, и… вообще выглядит как-то более «битой и потасканной» жизнью, так скажем. Или, по иному — «трудная
