Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Кто-то говорит: «Пойду отолью». Встает и проходит очень близко от меня. Я ощущаю запахи — запах табака, саке, какого-то дезодоранта и чего-то еще, незнакомый мне запах. Когда он проходит и задевает меня, то улыбается. Серебряное сверкание из глубины его рта, провокационная улыбка. Он говорит в туманное пространство: «Я вернусь». Я немного дрожу. Где же Тецуя?
А, вон он, Тецуя, там, в отдалении. Он громко говорит, почти кричит: «Сэнсэй, иди сюда!» Чего же он так орет? Я спешу в прокуренный мрак. Тецуя идет к концу комнаты и исчезает за одной из дверей. Сколько же в этом месте внутренних комнат?
В комнате сидит человек в потрепанном кресле. Маленькая лампа на столике с каким-то приспособлением, на котором лежит крошечный кусочек фольги. Там что-то горит и испускает завитки белого дыма. Человек берет купюру в десять тысяч иен, свернутую в трубочку. Он приближает лицо к приспособлению на столе и вдыхает дым через нее. Задерживает дыхание, выдыхает. Он очень доволен.
— Мне сейчас светло-светло, так светло. Ты кто? А, ты тот, о ком мне Тецуя рассказал, ты — гайдзин. Уж извини меня, да? Извини. Но ты — гайдзин, верно? Ты ищешь Юки. Или Судзуки Таро. Так мне Тецуя сказал. Мурату Юкихира. Я его знаю, конечно знаю. Я также знаю, что он приехал сюда под именем Судзуки Таро. Но это было давно. Хороший он человек. Не совсем наш, но хороший, человек гири. Был у него брат, босс небольшой, но отважной семьи. Но я не знаю, где он сейчас. Однажды он взял и исчез. Может, уехал в очень далекую страну. Где я познакомился с Юки? Здесь, несколько лет назад. Не помню, когда именно, гайдзин-сан. Да, я здесь уже десять лет, никуда не перемещаюсь. Каждую ночь в этой комнате. А что мне еще делать? Я не могу заниматься серьезным бизнесом, гайдзин-сан. Доволен и тем, что дает мне мой хороший «папа» Яманака. Это растекается по всему телу, и ты чувствуешь, что становится так светло-светло, светлее не бывает. Ты светлый, твои очки, твои вещи, все светлое. Ох, это прекрасно! Юки? Да, Юки, извини. Он был здесь. Я говорил тебе? Вот здесь, много лет назад. Не помню когда. Я знал его. Кто-то из семьи порекомендовал его. Говорили, что он скрывается от полиции и от Ямада-гуми и что надо дать ему убежище и работу. Я и устроил ему все, без лишних вопросов. У нас был игорный клуб, он работал там охранником на входе. Охранял место от полиции и от всяких хулиганов. Так начинают свой путь в якудза. Я даже не знаю, был ли он якудза до этого, но многие у нас начинают охранниками. Этот Юки мог сделать карьеру у своего брата, босса Мураты Ёсинори. Вот это был мужик, настоящий самурай. Но младший брат не хотел. Или что-то вроде того. Да, он был охранником в игорном доме. Через какое-то время его перевели внутрь, следить за игроками, чтобы те не мухлевали, и все такое. И смотреть, есть ли у кого оружие. Через месяц этот дурень сказал мне, что никогда не стрелял из оружия. Тогда я взял его за город на обучение, это было очень потешно. Юки держал пистолет и дрожал. Что-то кричал, чтобы настроиться, и стрелял с закрытыми глазами. Мы побили несколько стекол в старых домах и несколько номеров ржавых машин, но он ни разу не попал в цель и все время дрожал. Я брал Юки на обучение еще несколько раз, но ничего из него не вышло. Ему нужно быть интели-якудза — теми, кто становятся адвокатами или кем-то вроде того, занимаются бизнесом, ты знаешь. Оружие не для них. Здесь есть воздух? Все так светло-светло, гайдзин-сан.
Юки? Ах да, Юки. Несколько месяцев работал здесь. Этот парень не был рожден для якудза. Он точно пережил как минимум одну битву, ведь у него был солидный шрам на правой щеке. Но однажды он взял и исчез. Мы иногда выпивали вместе, очень приятный парень был. Глаза всегда такие грустные, и один из них как будто смотрит в другую сторону. Он никогда не хотел нюхать сябу, но пил. Иногда по пьяни говорил о какой-то девчонке. Любил стихи. По-моему, даже писал стихи. Но он исчез. Может, уехал к той девчонке. Он неплохо разбирался в делах. Кто-то из семьи послушал его разговоры о бизнесе и предложил работу, но он исчез. Такие они, эти молодые. Приходят и неизвестно куда уходят. Ходили слухи, что, может быть, он сбежал за границу, но я не спрашиваю, у нас не принято. Мы всегда в расставаниях, всегда в воспоминаниях, всегда одни. Одни, гайдзин-сан. А ты кто? Что у тебя с Юки? У тебя что, гири к нему? Он что-то для тебя сделал? Или ты что-то для него сделал? Вы что, братья, что ли? Ты с ним делал сакадзуки? Ты тоже на якудза не похож, гайдзин-сан. Вы братья, может, да?
— Да, — говорю я ему. — Мы братья.
— Тогда поищи в Саппоро. Может, кто-то из семьи Кимуры знает. Я слышал, что он был там советником или что-то вроде того. Это я вроде как помню. По-моему, он занимался финансами, этот парень. Я не уверен…
Сквозь зазоры
В огненном клене —
Синие облака.
(Из тюремных стихов члена якудза по имени Кен-ичи Фукуока)
— Сэнсэй, — говорит мне человек на берегу моря в городе Хакодатэ на Хоккайдо. — Видите этот живот? Это от пива, я пью очень много пива. Люблю пиво «Асахи», оно самое освежающее и самое пьянящее.
Произносящий эти слова, Хисао, сидит в шезлонге в одних шортах, по щиколотку в воде. Над его ногами возвышается огромный живот, привлекающий взгляды окружающих. Каждый вечер на фестивалях мацури он продает детям лед со сладким сиропом. Лед фиолетовый, желтый, красный, розовый или зеленый — какой попросят. Он также водит грузовик, доставляющий товар на мацури. Хисао около сорока пяти, но мне известно, что в семье он новичок. Он относится к остальным якудза, большинство которых моложе его по годам, с большим уважением. К Тецуя он относится с почтением, как и подобает относиться к боссу. К якудза, которые старше его по рангу, он обращается «аники». Даже ко мне он относится с большим уважением, как только понимает, что я друг Тецуя.
Через несколько минут, после трех больших кружек пива, он говорит мне:
— Сэнсэй, я когда-то был этим! — Он подносит кулак к центру лба. Кулак в центре лба означает знак в центре фуражки полицейского, другими словами — полицию.
На пляже жарко, и он предлагает мне кружку пива. Хисао наливает и себе, шестую по счету кружку с момента, как мы сюда пришли. Он понижает голос и, поглядывая по сторонам, говорит:
— Я был там, на другой стороне. Уволился два года назад, полтора года был безработным. Нельзя было работать в другом месте. Я был офицером среднего ранга. Вы, конечно, спросите, что я делаю здесь. Меня уволили, и с большим позором. Я даже думал покончить с собой. Мои дети не хотят меня видеть. Я был назначен участковым в маленьком славном районе, и это меня сгубило. Скука, мелкие склоки между соседями, нагадившая собака, громкая музыка… Я заходил, бывало, в бары маленького района Сакариба и завидовал тем, кто пьет и не знает преград. Я видел якудза, но у нас их было немного, да и те появлялись только иногда. Пока не переехал в наш район один якудза с семьей. Местным жителям это не понравилось, и они начали требовать, чтобы я помог им выжить его оттуда. Я несколько раз ходил к нему, говорил с ним вежливо, культурно. Познакомился с его женой и детьми. Он был якудза-неудачник. Занимался то одним, то другим. Работа в ночных клубах, вымогательства, какие-то дела в игорном бизнесе. Я наводил справки — ничего особенного. Он отнесся ко мне с уважением, даже рассказал кое-что.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
