— Дай мне уйти! Дай уйти!
Набросившись на сводного брата с кулаками, стала бить его по груди, отчаянно надеясь, что это причинит ему хоть малейшую боль.
— Я тебя ненавижу! Подонок! Это все из-за тебя! — кричала я. — Ненавижу! — схватив за грудки неизменно солидного пиджака, я попыталась встряхнуть Алистера. — Понял? Я тебя ненавижу!
Лишь сейчас мне стало понятно, что слезы не просто душили меня, а уже катились градом по щекам, скользя по взмокшей от пота коже вниз. Я беззвучно плакала. Дурацкое влюбленное сердце щемило от бесконечной обиды. Так ему было и надо! Глупое!
Глупое!
Сдавшись, я взмахнула рукой.
— Хочешь еще как-нибудь меня оскорбить? Не сдерживай себя, — выдавила я. — Это в последний раз, когда ты можешь говорить со мной наедине, потому я предоставляю тебе уникальную возможность дать мне характеристику.
Алистер пришел в откровенное замешательство. Похоже, он искал слова, но не находил их, чтобы парировать.
— Помнишь, как ты не дал мне продать свою девственность? — спросила с насмешкой.
Я больше не лила бессмысленно слезы. Разве такого черствого человека, как Алистер Шеридан, можно было растрогать?..
— Перестань… — предупреждающе произнес он.
Ох, видимо, ему было неприятно вспоминать тот день. Бедный.
— Можешь спросить, если тебе хочется, пробовала ли я еще когда-нибудь кому-нибудь вручить право первой ночи со мной.
Я подняла подбородок выше, выпрямилась и утерла, в конце концов, оставшиеся на щеках слезы.
— Хватит, — сказал он, становясь опять повелительным и надменным Алистером, которого я знала.
Люди не меняются.
— Только я тебе не отвечу, — злорадно продолжила я, прощупав его уязвимое место, — и ты никогда этого не узнаешь.
Я прошептала последнее предложение, приблизившись к нему вплотную. Выдержав его губительный немигающий взгляд, я вновь затеяла побег. Но мне не то что из ванной выскочить не удалось, я даже обойти Алистера не смогла. Я вздрогнула и резким движением выдернула свою руку, которую он уже в который раз посмел грубо схватить. Я тяжело сглотнула и, о дьявол, вынуждена была отпрянуть, поскольку циничный во всех отношениях Шеридан начал наступать. Грозно нахмурившись, он безусловно заставил себя бояться. Мне вправду было страшно, когда его ставшие темными глаза сверкнули огнем. Что в них все-таки плескалось в эту минуту — ненависть ли, страсть ли — я не поняла.
Отступать больше было некуда. Позади — стена, к которой была привинчена подвесная столешница из дикого гранита. В позвоночнике покалывало и сдавливало виски от неопровержимого факта, что мы с Алистером это уже проживали. Это с нами уже происходило. И я не хотела повторения, пока сводный брат был в таком состоянии. Алистер будто нарочно приближался очень и очень медленно, а сердце грозило пробить ребра чередой неистовых ударов. Во рту пересохло, в ушах стучало. Меня всю сковал панический страх.
В итоге подобравшись ко мне, этот законченный психопат словно испытывал чувство эйфории от моей безысходности. Он специально вжался в меня всем своим, по сравнению с моим, гигантским и тренированным телом так, чтобы я определенно была лишена выбора. Я покорилась и сама взобралась на холодную столешницу.
— Чего ты хочешь? — сипло сказал Шеридан.
Я оставалась неприкрытой все это время, но спохватилась, только когда Алистер вдруг просунул ладонь под лифчик и оголил мою грудь. Он жадно оглядывал меня, и возбуждение от этого было практически болезненным, без всякого преувеличения. Затвердели соски и грудь налилась. Проклятье… Все мое тело запульсировало, когда Алистер, о боже, зубами взял сосок, обхватил его горячими губами, посасывая, а потом лизнул всего один раз. Над левым соском он тоже наклонился, но всего лишь подул на него, подразнив. Его руки зверски сжимали мои бедра. Я изо всех сил сдерживала в груди жалобные стоны. Мне было мало.
— Ты этого хочешь?
Я непроизвольно замурлыкала.
— Ш-ш-ш, — успокаивающе прошептал на ушко Алистер.
Я разволновалась, когда он пожелал, чтобы я обхватила его ногами за бедра, а сам сдвинул мои трусики вбок. Я была обнажена перед ним, чувствовала себя несколько некомфортно, хоть и мечтала месяцами о таком моменте с Алистером. Сначала он скользнул внутрь моей киски указательным пальцем. Я была невероятно мокрой, оттого меня бросило в жар, а яркий румянец обжег скулы. Почему я так смущалась? Почему? Шеридан был очень нежным, бережным, ласковым. Я чувствовала, что его взгляд прикован к моему лицу, но все равно не могла смотреть на него. Я ощущала его собственный экстаз. Ему не удалось утаить, с каким наслаждением он двигался внутри меня. Вскоре к указательному пальцу присоединился средний, и тогда я тихо вскрикнула, почувствовав, конечно, вполне ожидаемую волну несильной тупой боли. Она разлилась по телу шелковистым водопадом и тот час же исчезла. Алистер, все для себя прояснив, оставил внутри меня только один палец. Он поглаживал мои складки, словно извиняясь. Без слов.
Шеридан вновь заговорил спустя минуту, когда опустил свою голову между моих ног. Я ахнула.
— И этого ты хочешь?
Он не стал терзать меня языком, к счастью, иначе я бы точно не справилась. Не смогла бы глушить и подавлять рвущиеся из глубины умоляющие стоны. Я без памяти боролась с собой, но и этого оказалось ничтожно мало, когда он коснулся языком моего разбухшего клитора. О боже, как долго я мастурбировала, фантазируя о подобном!
Это же было реальностью?
Я ведь не спала?
Низ живота приятно свело. Я откинула голову назад, выдохнула и потерлась затылком о зеркало. Алистер подул на мою киску. Там было влажно и горячо. Я больше не боялась — ни самого Шеридана, ни первого секса, ни неизбежной боли, — я просто очень хотела, чтобы любимый был во мне.
— Господи, — поднявшись, он носом уткнулся в мои волосы, — ты реально девственница.
Возлюбленный произнес эту фразу с каким-то самозабвенным упоением. Его пальцы надавливали на мой центр, отчего было необъяснимо хорошо. Я почувствовала себя сахаром, что не спеша растворялся в пышной пене сливочного крема.
Самого вкусного на свете.
— Но так же нельзя… — свистяще прошептал Алистер у моего уха. — Так нельзя… нельзя…
Я прекрасно понимала его и в глубине души, может быть, соглашалась с ним, но ему пора было перестать регулярно сдавать назад.
— Можно.
Мы наслаждались друг другом с закрытыми глазами. Были единым целым, и никто не предпринимал ни единой попытки отодвинуться, прекратить это безумие.
— Можно, — повторила я.
Шеридан спонтанно крепко обхватил мне шею и поцеловал в губы. Развязно, грязно. Мой язык скользнул на встречу, отвечая на этот страстный поцелуй власти, поцелуй обладания. Я была его. Я принадлежала Алистеру. Он целовал меня яростно, с жадностью, царапая мою кожу легкой щетиной. Потер клитор большим пальцем, а двумя пальцами вошел в мою киску. Делал мне больно. Был теперь немного неосторожным, безрассудным, нещадным. Мы с ними были такими же — необузданными, неудержимыми.
