всему его телу. А песок, которого лезвие теперь касалось, шевельнулся и потек прочь, дальше от металла.
— Это жезл, — возразил песочный человек.
Кирк наклонился, с усилием разжал мертвые пальцы вокруг рукояти и взял оружие в руку. Сейчас меч не вызывал в нем никаких особенных чувств. Просто меч. Хорошая сталь, хорошая балансировка, удобная рукоять. Но и только.
— Он выглядит как меч.
— Это иллюзия. Каир Проклятый был мастером иллюзий.
— Кто такой этот Каир Проклятый? — любопытство было одной из слабостей Кирка, с которой он, впрочем, пытался бороться. Он и так слишком часто влипал в неприятности из-за того, что узнавал то, что знать не следовало.
Лицо песочного человека не изменилось, но что-то подсказало Кирку — терпение его истощено и это последний вопрос, на который он готов ответить.
— Вы, люди, называли его Каиром Солнечным. Иди же!
* * *
Внутри смертного холма все было таким же, как несколько часов назад. Все, кроме того мага, который так и не вышел наружу. Тело его лежало поперек ступеней, а голова — шагов на десять дальше.
Гигантский череп не изменился.
Кирк вернул меч на подставку и постоял рядом несколько мгновений, борясь с неожиданно нахлынувшим сожалением. К счастью, оно не шло ни в какое сравнение с тем необоримым желанием забрать оружие себе, которое он не так давно испытал.
Отвернувшись от подставки, Кирк начал карабкаться наверх по выступающим камням, в которые череп был вплавлен, к ближайшей глазнице. Уже наверху оглянулся — и от неожиданности чуть не свалился вниз. Меча на подставке больше не было. Теперь там действительно лежал жезл — черный, в полтора локтя длиной, с навершием в форме черепа.
Когда Кирк вышел наружу, песочный человек ждал его. Черные глаза сперва впились в наемника, затем перешли на ход, ведущий внутрь кургана, будто способные видеть сквозь землю, камень и все пространство между здесь и там.
Может и действительно способные.
Мгновение, и тело песочного человека потеряло свою форму и вид, осыпалось вниз, смешиваясь с тем песком, который лежал на земле. Второе мгновение — и весь песок ожил, вновь превращаясь в волну и изгибаясь. Воздух рядом с волной песка сперва вспучился, а потом вогнулся огромной стеклянной линзой. Волна песка опрокинулась в центр этой линзы — и все исчезло.
Кирк потряс головой — такой магии он еще не видел — и развернулся к восточным холмам, откуда ему пришлось вернуться по требованию песочного человека. Возможно, все же удастся найти хоть одну лошадь из разбежавшегося стада?
Он успел сделать пару шагов, когда что-то укололо его в ногу. Почти безболезненно. Оглянулся и успел увидеть исчезающее в траве черное чешуйчатое тело.
Борясь с паникой, Кирк попытался вспомнить все, что знал о том, как, без целителя, лечить ядовитые укусы. Отсосать яд, прижечь пораженное место раскаленным железом…
Ноги — он больше не ощущал их. Он не мог идти. Он не мог даже стоять.
Его ноги подогнулись, он упал.
Быстро. Слишком быстро. Ни один змеиный яд не действовал настолько быстро.
Следом за ногами онемели руки. Боль пронзила позвоночник и сконцентрировалась в животе. Усилилась — будто что-то живое проникло туда и начало рвать его внутренности зубами и когтями.
Потом он понял, что не может повернуть голову, не может даже моргнуть. Не может ничего.
Глупая смерть… Какая глупая смерть… Он не должен был умереть так…
Дышать становилось все труднее. Перед глазами почернело. А потом Кирк осознал, что стоит рядом с собственным телом и смотрит на него сверху вниз, на неловко раскинутые ноги и руки, на маску агонии на своем лице, на кровь, пузырящуюся на губах.
Его мертвое тело было серым. Трава вокруг и до самого горизонта была серой. И небо тоже было серым и бессолнечным.
А еще Кирк осознал, что он больше не один.
— Твоя смерть принадлежит Мне, — прозвучал голос, и в его звуке Кирку послышалось эхо битв, где лязгал металл и раненые молили о пощаде. А еще в этом голосе был шелест смертных рощ, наполненных человеческими костями, и треск погребального пламени. — Я не разрешала тебе умирать.
Она возвышалась перед ним — женский силуэт, сияющий расплавленным серебром.
Он не видел Ее никогда прежде.
Он узнал Ее сразу.
Чувство стыда оказалось резким и сильным. С тех пор, как ему исполнилось четырнадцать, его смерть действительно принадлежала Ей.
Так глупо получилось.
— Прошу прощения, Госпожа, — сказал Кирк виновато и развел призрачными руками, — я нечаянно.
Она стояла так близко, что Кирк мог бы коснуться Ее, но при этом не сумел бы сказать, как именно она выглядела. Ее фигура? Ее черты лица — было ли у Нее вообще лицо?
Ощущение Ее Присутствия оказалось слишком сильным, стерев из его памяти все детали Ее внешности.
Богиня Смерти никак не показала, что слышала его неловкое извинение. Вместо того Она обратилась к кому-то, кого Кирк не видел:
— Смерть этого человека принадлежит Мне, Змей.
Что-то изменилось.
Порыв ветра пронесся рядом. Хотя нет, не порыв ветра. Это был вздох. Глубокий, долгий вздох — и Кирк ощутил, как его потянуло вниз, туда, где лежало его тело. Потом пласты реальности сдвинулись, и Кирк увидел, как серое вокруг начало приобретать оттенки цвета. Там — блеклое пятно зеленого, тут — желтого, немного дальше — синего.
— Госпожа, — сказал Кирк торопливо. — Когда мое время придет?
— Ты поймешь.
Цвета реального мира возвращались все быстрее, серое уходило, а с ним исчезало и ощущение Присутствия.
Потом Кирк осознал, что вновь дышит, вновь видит небо и солнце, вновь ощущает ветер на своем лице и колючие стебли травы под пальцами.
Он медленно встал на подрагивающие ноги, медленно обернулся, моргая, — в теле все еще ощущалась слабость.
Он не успел далеко отойти от холма, когда змея укусила его. Вход должен был находиться от него шагах в десяти, не дальше. Входа не было. Не было никаких признаков того, что он тут вообще когда-то имелся. Единственным подтверждением, что что-то вообще произошло, был труп мага, но… Кирк шагнул к нему ближе, разглядывая, — на земле лежал не свежий труп, только начавший остывать. На земле лежал скелет, кое-где прикрытый остатками ветхой одежды, с несколькими клочками волос на черепе.
Кирк моргнул пару раз, потом пожал плечами — резко постаревший труп был явно не самым странным из случившегося сегодня. И зашагал прочь.
Уже пересекая долину, где совсем
