жуть, то она же может повернуть все вспять. Ты просто должна находиться рядом со мной.
— Это не нам с тобой решать, Ёси, — она покачала головой.
— Верно, не вам, — на нас упала тень и я, поморщившись, поднял голову, а затем принялся подниматься на ноги, потому что сидеть, когда наставник над тобой стоит, было не самым умным решением. Марико тоже подскочила и склонилась в глубоком поклоне, сложив вместе ладони. Кэтсеро разглядывал нас, поджав и без того тонкие губы. — Я видел, что сейчас произошло, и хоть я не лекарь, — он словно выплюнул последнее слово, — но сложить два и два в состоянии. Марико-сан, оставайся рядом с Ёси, пока он не предпринял очередную попытку угробить все живое на этом проклятом острове. И ладно бы это были Ито, которые все еще где-то прячутся на острове, я уверен в этом, так ведь он и нас всех отправит к ками. В доме этой звезды тебе выделят комнату. Это приказ, — рявкнул он, видя, что девушка хочет возразить. — А мои приказы здесь не обсуждаются, пока господин Кудзё не сказал иначе. На сегодня хватит. Можете идти отдыхать, — я благодарно кивнул, подобрал свой меч, который вернули мне, как только я вышел из больнички, и побрел в направлении дома.
Странная история с этим мечом происходит на самом деле. У меня его никто не пытается отнять, хотя меч очень дорогой и сделан мастером. Да и вроде бы обычным ученикам владеть опасным оружием не особо дозволялось, по крайней мере, ни у кого ничего страшнее вилки, я больше не видел.
Даже глава Кудзё только покосился на него, очень странным взглядом и ничего не сказал, как будто, так и надо, чтобы у безродного ублюдка на поясе красовался подобный меч, тогда как у остальных были максимум китайские палочки.
— А вы куда собрались?! — я вздрогнул и обернулся. Кэтсеро встал, широко расставив ноги перед остальной четверкой. — Я вас не отпускал! Быстро пятьсот кругов по периметру поляны, бегом!
Я только покачал головой. Кэтсеро не отличается большим человеколюбием, и просто решил себя на время обезопасить, отослав меня к чертовой бабушке.
— Я все никак не пойму, как происходит распределение на острова в Центре? — чтобы как-то сгладить неловкую паузу задал я давно интересующий меня вопрос.
— Я не знаю, девушек в Центры не привозят, — Марико пожала плечами. — Нас по-другому выявляют. Чаще всего свои же, точнее те, кого ты долгое время считаешь своими, сдают после первого же выброса. Им не нужны неприятности в виде одаренной девчонки.
— А свои, это… — Марико упрямо сжала губы. Понятно, этот вопрос — табу. Вот только Мидори права, из Марико хорошей гейши не получилось бы, слишком своенравная, слишком непокорная.
На какое-то время ей удалось загнать свою сущность глубоко вглубь самой себя, вот только, создавалось ощущение, что вместе со сложным гримом, она смыла и все то, что так тщательно культивировала в ней наставница. Но вот еще более покорной куртизанкой ей точно было не стать.
Внезапно, я поймал себя на мысли, что ей просто не повезло с кланом, в которой ее определили. Если бы она попала в лапы Ито, то такой девушке явно нашлось бы применение.
Да она даже древнее проклятие, яд, в общем, эту непонятную сущность, смогла активировать только своим присутствием, тем самым обрекая меня, если не на вечные, но все-таки муки.
А что касается ее прошлого, захочет, сама расскажет. Мы вообще ничего не знали друг о друге. Ни кто мы, ни откуда. Словно именно на этом острове родились, а прошлого ни у кого из нас и не было вовсе. И правильно, зачем душу травить, да наизнанку выворачивать, если это прошлое похоронено, так же, как и ночлежка, в которой я осознал себя, глядя, как она сгорает по приказу Оми.
Хотя, как говорил наставник, в звезде должно было быть полное взаимопонимание и еще полное доверие друг к другу, но раскрывать душу своим коллегам, никто не спешил, собственно, как и до доверия было еще очень далеко.
— А как Мидори покинула остров? — внезапно дошли до меня слова Марико.
— Она покинула остров вместе с Дейки Кудзё и лекарем клана, по какому делу и поводу мне не известно. — Девушка пожала плечами, словно это была абсолютно не значимая новость и, отвернувшись от меня, направилась в сторону дома. Странные дела тут творятся. Зачем все же прибыл этот Дейки и на кой хрен забрал с собой Мидори, да еще и лекаря прихватив. Почему-то мне казалось, что это все связано со мной, точнее, с той темнотой, что пожирала меня изнутри.
Так мы и шли очень медленно, потому что быстро я пока не мог, меня все еще слегка штормило. Шли рука об руку, но безумно далеко друг от друга.
Никогда мне не стать японцем, никогда до конца их не понять, слишком уж мы разные. Так что, планы остаются все те же, дезактивировать ошейник и валить отсюда, пока меня в мясорубку кровавого междуусобчика не зашвырнули.
А если защиту то и дело будут разрывать порталами, через которые шишки клана будет постоянно заваливать на остров, то шансы не нарваться на защиту при бегстве становятся уже не равны нулю.
— О, смотрите, так это правда, одаренных девушек вытащили из их царства красоты и бросили на передовую. Тебе не скучно, красавица? Ты ведь, поди, уже успела привыкнуть, что тебя окружают только настоящие мужчины? — я только вздохнул, разглядывая троих парней, которых я уже видел, они были в комитете по нашей торжественной встрече, когда наша пятерка только-только вышла из портала.
Вот же не было печали. И почему именно мне так не везет? Карма у меня квадратная что ли. На ровном месте нарваться на неприятности, это только я так умею. Особенно, когда никогда из нас до этого старались вообще не трогать и не задевать.
Ну, видимо, с островной негласной иерархией дело было практически решено, и эти ребятки, решили показать, что не боятся никого и ничего, особенно директора с его святым законом «не убий». Но на всю пятерку была кишка тонка нападать поэтому они смогли дождаться того редкого случая, когда смогут отловить кого-нибудь поодиночке.
— Парни, давайте миром разойдемся, — я сделал весьма слабую попытку решить дело миром и тут же пригнулся, пропуская над головой кулак. Видит бог, я старался.
Настроение сегодня было испорчено не только у Кэтсеро. Толкнув Марико себе за спину, я нанес ответный удар, что характерно, попал, с удовольствием слыша, как хрустнули
