- Я очень на это надеюсь. Поверьте, Мэриан сделала все, что могла.
Столовая была украшена цветами, оставшимися после доставки покупателям последней партии. И горели только две свечи в канделябрах, стоявших возле тарелок с приборами. А Белла и Мэриан, обе в чистых передниках, прислуживали им.
Черепаховый суп, возможно, был очень хорош, но Джонатан не заметил его вкуса - он любовался Селией, казавшейся неотразимой при свете свечей. А она, то и дело поглядывая на него с улыбкой, говорила:
- Я за последние дни кое-что узнала о вас, мистер Олбрайтон. Узнала много интересного.
Джонатан разлил по бокалам вино, которое Селия, по ее словам, нашла в подвале; причем вино оказалось очень даже неплохое.
- Кое-что узнали обо мне? А что именно?
- Ну, например, о той женщине, которую мы встретили в парке. Это ваша кузина и сестра графа Торнриджа, не так ли? Леди Чесмонт…
Джонатан внимательно посмотрел на девушку.
- Вы разговаривали с Саммерхейзом? Или с Хоксуэллом? А может быть, с их женами? Да-да, конечно, с женами. Ведь они - ваши подруги…
- Ваши родственники поступают жестоко, не признавая вас, - продолжала Селия. - Поверьте, я очень вам сочувствую.
- Не думаю, что это жестоко. - Джонатан пожал плечами. - Просто у них есть кое-какие опасения.
- Но это было жестоко, когда вы были ребенком.
- Да, возможно. Но о детстве я давно забыл. - Конечно же, он прекрасно все помнил - такое не забывается.
- Значит, вы на них не в обиде? - допытывалась Селия.
- Если честно, то я обиделся только однажды. Мне тогда было лет десять, так что это произошло очень давно.
- И что же тогда случилось?
Он молчал, а Селия пристально смотрела на него, ожидая ответа.
- Моя мать привезла меня в Холликрофт, поместье Торнриджа, - проговорил наконец Джонатан. - Ей хотелось побеседовать с моим кузеном - он только достиг совершеннолетия. Кузен отказался увидеться с ней, а мать не приняла его отказа, так как мы с ней проделали очень долгий путь. Она села перед дверью и заявила, что не уйдет, пока он не примет ее, даже если ей придется умереть от голода около этого дома. А я сидел рядом с ней.
Селия взглянула на него с удивлением.
- Неужели он заставил вас там голодать?
- Нет, не совсем так. Хотя это сидение не принесло ничего хорошего моей матери - ведь здоровье ее и так уже было подорвано. Мы сидели там три дня и три ночи. Наконец Торнридж смилостивился - он в эти дни ждал гостей и хотел избежать неприятностей.
- Значит, вы встретились с ним тогда?
- Тогда я видел его единственный раз в жизни. И я плохо помню ту встречу. Помню, что он был холоден как лед. Во время их беседы обвинения исходили от моей матери, оскорбления - от него. Но в конце концов он согласился дать мне образование - ведь прежний граф, мой отец, специально оставил на это деньги. А потом, после окончания учебы, я еще несколько лет получал небольшое содержание, чтобы отказался от всякого родства с ними.
Джонатан умолк и склонился над своей тарелкой, как бы давая понять, что ему больше нечего добавить. Однако он помнил гораздо больше из той встречи матери с его кузеном. Помнил, что мать не только выдвигала требования, но и угрожала.
Селия какое-то время молча смотрела на него, потом спросила:
- А как же вы жили, когда содержание закончилось? Чем занимались?
Джонатан взглянул на нее с некоторым удивлением. Заставив себя улыбнуться, сказал:
- Вы задаете слишком много вопросов. Есть ли какая-то причина для этого?
Она пожала плечами:
- Мне просто любопытно. Вот и все.
- Любопытно, потому что я поцеловал вас?
- Потому что вы живете в моем доме. И еще - из-за того вашего дела на севере, где вы были мировым судьей. Видите ли, мне об этом известно. Я вспомнила, что ваше имя упоминалось в газете, которую мне показала Верити несколько месяцев назад. Теперь понимаете, о чем я?…
Джонатан промолчал. Было очевидно, что Селия и впрямь кое-что о нем знала. Но зачем она сейчас говорила ему все это? Какие цели преследовала?
- И я подумала, что без помощи весьма влиятельных людей вы бы не смогли занять место судьи, - продолжала Селия. - К тому же вы никогда не жили в тех местах, не так ли? А потом я кое-что вспомнила… Вспомнила, что в те годы, когда я жила с матерью, у вас была привычка неожиданно исчезать и столь же неожиданно появляться. И из всего этого я сделала вполне определенные выводы, - добавила Селия с самодовольной улыбкой.
Джонатан весело рассмеялся.
- Что ж, если в результате этих выводов вы будете приглашать меня на обеды и надевать чудесные атласные платья, то я не возражаю.
- И вы даже не хотите узнать, какие выводы я сделала?
Джонатан снова засмеялся.
- Думаю, вы сейчас мне все расскажете. Я нисколько в этом не сомневаюсь.
Селия надула губки и пробурчала:
- Вы ужасно самоуверенный… - Немного помолчав, она заявила: - Так вот, я думаю, что вы - один из тех, кто во время войны шпионил во Франции. Полагаю, что вы занимались там… всякими тайными делами. Я ведь права?
- Ваша теория не так уж плоха. По крайней мере вы не считаете меня скучным человеком.
- И еще… - Селия немного помолчала. - Я думаю, что вас послали на север, чтобы вы разузнали, что там произошло. Вас послали какие-то очень влиятельные люди. И сейчас вы, наверное, ждете их распоряжений. Они должны отправить вас еще куда-нибудь для выполнения секретного задания.
- У вас очень богатое воображение, - заметил Джонатан с улыбкой.
Тут в столовой появилась Мэриан с дичью в пикантной подливке. Когда она вышла из комнаты, Джонатан подлил в бокал Селии вина и проговорил:
- Вы правы, я действительно побывал во Франции несколько раз. Но большинство моих… миссий проходило именно здесь, в Англии. В основном на побережье. И вы правы относительно моей последней операции. Меня действительно отправил на север один очень влиятельный человек.
Глаза девушки расширились.
- Неужели я все правильно поняла? Значит, все было так, как я сказала?
Джонатан утвердительно кивнул:
- Да, по большей части. Примерно так все и происходило.
Какое- то время Селия смотрела на него в изумлении -казалось, она удивлялась своей проницательности. Потом вдруг с лукавой улыбкой спросила:
- А сейчас вы шпионите за мной, не так ли?
Вот этого вопроса он не ожидал. Черт возьми, она оказалась гораздо проницательнее, чем он предполагал.
Чтобы скрыть свое удивление, Джонатан в очередной раз рассмеялся.
