старик положил лопату и, под предлогом, что собирается срезать завянувшие цветы, последовал за ним.
В таких обстоятельствах спокойно пройти к берегу не было возможности, поэтому Декстер походил немного, обошел большую аллею и медленно направился к дому. Но вместо того чтобы войти, он подошел к открытому окну кабинета, откуда все еще раздавался громкий голос мистера Лимпни, лишавший его душевного спокойствия. Мальчик бросился бежать мимо сараев к старым конюшням.
Миновав новую конюшню, где Питер мыл экипаж, Декстер остановился у старого строения и, убедившись, что никто за ним не следит, подпрыгнул к небольшому окну, ухватился за раму и пролез в конюшню. Очутившись один, он вздохнул с облегчением и взобрался по сломанным ступенькам на сеновал.
Осмотревшись в полумраке, он перебежал по стропилам и, прыгнув с ловкостью акробата, ухватился за веревку, спускавшуюся с крыши, перевернулся вниз головой и стал раскачиваться в воздухе. Это занятие доставило мальчику невыразимое удовольствие, и он предавался ему, пока не услышал писк и царапанье своих голодных любимцев.
Сняв курточку и жилет, Декстер засучил рукава и принялся кормить зверьков. Сначала он вынул из ящика двух кроликов, купленных с помощью Боба Димстеда, нажившего на этой сделке сто процентов прибыли, и дал им пару морковок, найденных им около грядок. Затем открыл ящик с ежом, которого он сам поймал, когда зверек спал, свернувшись под деревом. Выкатив ежа, представлявшего собой иглистый комок, Декстер подтолкнул его к блюдцу с молоком и хлебом, которые ежедневно приносил сюда тайком после завтрака.
Затем наступила очередь большой серой крысы, пойманной в мышеловку. Как только Декстер выпустил ее, она спряталась под пол и сидела там до тех пор, пока не соблазнилась запахом молока, хлеба и сального огарка.
В это время в углу послышался писк и частое царапанье. Декстер открыл сигарный ящик, опустил в него руку, и резвый мышонок быстро побежал по руке на плечо, поводя своим острым носиком, с плеча взобрался на голову, а чуть погодя уже обнюхивал ухо, как бы отыскивая укромное местечко.
– Тс-с-с! Не щекотать! – Декстер поднял руку, чтобы дать мышке возможность спуститься к тому месту, где он для нее положил кусочек сыру и сухарь.
И зверек без боязни сбежал по руке, выждал, когда его опустили, и набросился на приготовленное лакомство.
Но этим список любимцев Декстера не оканчивался. В старой мышеловке, превращенной в клетку, находился его любимый зверек – старая облезлая белка с голым хвостом. За нее, не стоившую даже двух пенсов, Декстер заплатил, и то «по случаю», как сказал ему продавец, пять шиллингов.
Едва Декстер открыл дверцу, как резвый зверек одним прыжком вскочил ему на плечо, потом взлетел вверх на стропила и принялся быстро спускаться и взбираться по брусьям. Нагулявшись вдоволь, белка спрыгнула и принялась с жадностью уничтожать приготовленный ей корм.
Декстер чувствовал себя вполне счастливым среди своих питомцев. Забыв все неприятности, он сел на старый ящик, высыпал из карманов все свои запасы и принялся угощать зверюшек, называя их ласковыми именами.
Мальчик инстинктивно догадался, каким способом их можно приручить. Хотя страх во многом способствует усмирению животных, но лучшим способом сделать их ручными являются спокойствие и ласка. Никто не учил этому Декстера, он сам дошел до этого.
Декстер подолгу просиживал у своих любимцев. Кролики бегали около него, мыши подбирали крошки, доверчиво взбирались по его ногам на ящик, а белка время от времени подбегала к нему за орехами и снова прыгала на стропила, чтобы полакомиться на свободе, причем нередко роняла орехи, которые тотчас подбирались с полу крысой.
Помимо этих зверьков, у Декстера был еще один любимец, который проспал всю зиму, но с весны стал охотно покидать свое убежище.
Декстер медленно поднялся, ласково приманил к себе мышей кусочком сыра и, бережно спустив их на пол, не торопясь подошел к цветочному горшку, стоявшему в углу вверх дном. Перевернув его, мальчик снял доску, под которой оказалось гнездо из сырого мха. Минуту спустя мох приподнялся, а затем из него высунулась гладкая, блестящая головка с двумя глазками и торчащим из челюстей тонким раздвоенным язычком. Это была маленькая змея оливкового цвета длиной около тридцати дюймов.
Прежде чем дотронуться до нее, Декстер дал ей выползти из мха, а затем осторожно приподнял. Голова и хвост змеи стали выгибаться, как бы отыскивая себе опору. Когда мальчик аккуратно подставил ей руку, она спокойно поползла по ней, довольная приятной теплотой, и спрятала голову под засученным рукавом.
Декстер стал гладить змею, и она сначала казалась довольной этой лаской, но вскоре высунула из-под рукава круглую головку и стала поводить ею, как бы отыскивая что-то, пока хозяин не поднес ее к банке из-под пикулей11. Змея соскользнула в банку, где для нее был приготовлен десяток слизней, злейших врагов Дэниела.
Мальчик вернулся к цветочному горшку, в котором мох снова зашевелился. Вскоре из него показалась толстая, широкая голова с блестящими глазами, и на край медленно выползла большая жаба.
– Эй, Сэм! – засмеялся Декстер. – Да ведь ты спал целый месяц!
Жаба смотрела на него, не трогаясь с места. Мальчик нагнулся к ней. Но не успел он дотронуться до нее, как жаба опустила голову, надулась и издала тихий свист. Декстер выждал немного, а потом принялся почесывать жабе бока. Это, видимо, доставляло ей удовольствие, потому что она начала наклоняться к чесавшим ее пальцам. Легкий толчок заставил жабу вползти на руку хозяина, и вскоре ее опустили в другую банку, наполненную мокрицами, тысяченожками и другими насекомыми.
Декстер мог часами наблюдать за своими питомцами, но звон колокольчика позвал его в дом. Мальчик поспешно водворил зверюшек на места, надел жилет и куртку и спустился с сеновала.
– Их нельзя будет взять с собой, – печально проговорил он, – значит, надо выпустить на свободу, иначе они все перемрут.
Глава XXVI
Заметки для памяти
– Декстер, мне надо поговорить с тобой! – сказала Элен несколько дней спустя.
Мальчик вздохнул и опустил голову. Девушка заметила это и спросила:
– Ты боишься, что я буду бранить тебя?
– Нет, – возразил он, – за все время я, кажется, не проказничал. Кроме разве что…
– Кроме чего?
– Кроме разговоров с Бобом…
– Ты выходил к нему?
– Нет! – ответил Декстер. – Он приходил к речке удить рыбу и заговаривал со мной. Если бы я ему не ответил, он подумал бы, что я возгордился.
Элен вздохнула.
– Я не об этом хотела говорить с тобой, а о твоих уроках. Мистер Лимпни опять жаловался папе, что ты ни
