Книга Кино с президентом - Игорь Антошенко

– Абсолютно верно.

– Надо полагать, что упомянутый математический аппарат представляет основу, используя которую, можно выстроить оговариваемую экономическую модель.

– Интересно, как вас занесло в ФСБ? – искренне удивился Яценко.

– Тогда было еще КГБ, а в целом история забавная, когда-нибудь расскажу. Лучше поведайте, откуда ваш интерес к политэкономии?

– Угораздило, когда учился, не переписать конспект ленинских работ, а прочитать первоисточники. Открыл «Государство и революция», а там признаки, доказывающие, что общество расколото на антагонистические классы. Читаю, и ломается шаблон, явная нестыковка. В условиях развитого социализма, как учили, два дружественных класса и прослойка в виде интеллигенции, но признаки непримиримых классовых противоречий налицо. Решил выяснить, кто накосячил – классик или современные идеологи. Вооружившись классовыми признаками, таки нашел этот класс, назвал его «организаторы общественного производства», по роли в производственном процессе. Далее решил отыскать причину появления и форму отношений, с которой он связан, а это уже чистой воды политэкономия, вот так и засосало.

– Развал Союза, по-вашему, был обусловлен существованием этого класса?

– Противоречиями между управленцами союзного и республиканского уровня. Для сравнения, как между крупной и мелкой буржуазией.

– Американцы утверждают, что это их заслуга.

– Как же, они хорошо научились присваивать себе чужие результаты. Удивляет то, что коммунисты придерживаются такой же точки зрения, невзирая на факты, а оные, как известно, вещь упрямая. С развалом Союза изменился политический строй, стало быть, произошла социальная революция, а она, по Марксу, результат борьбы классов.

– Надо полагать, у вас иная не только экономическая, но и социальная парадигма?

– Естественно.

– Хотелось бы понять в общих чертах.

Богатов нацелился на продолжение беседы. Вопросы и ответы, накладываясь один на другой, сплетались в общую картину, отображающую систему мировоззрения Яценко. Было уже начало третьего, когда в диалог вмешалась Лана.

– Вы намерены проговорить всю ночь? Думаю, Сан Саныч, для того чтобы ответить на все ваши вопросы, этого будет мало.

Генерал взглянул на часы.

– Ого. Ланочка, ты как всегда права. Не против, если, по возможности, буду забегать на огонек? – спросил Богатов, обращаясь к Яценко.

– Буду рад. – Григорий Иванович протянул руку для прощания.

– Уже поздно, позвольте, подброшу вас с Ланой домой, если, конечно, не намерены остаться.

Глава 31

Сны генерала

Сон третий: «Федька»

Молодой, едва ставший на крыло воробей примостился на ветку у окна, занавешенного легким тюлем. Озорная натура, толком не ведавшая страха, влекла к неведомому, поэтому, когда порыв утреннего ветра, подбросив ткань, затянул ее в комнату, открыв оконный проем, он не раздумывая вспорхнул с дерева и понесся вслед за ней, не думая о последствиях. Описав круг по комнате, малыш намеревался так же быстро вернуться назад, но не тут-то было. Ветер стих, штора предательски вернулась назад, захлопнув «ловушку». Птенец был глуп, но даже несмотря на это осознал, что попал в беду. Заголосив, пленник заметался по комнате. Его истошный гомон разбудил мальчишку. Опустив ноги с кровати и потерев кулачками глаза, он посмотрел на озорника, примостившегося на книжной полке и, с любопытством вертя головой, разглядывавшего хозяина комнаты. Мальчик протянул к воробью руку, вывернутую ладонью кверху. Крылатый несмышленыш оцепенел от ужаса, страх сковал крылья, сердце неистово колотилось, но неведомая сила не влекла, а буквально толкала на ладонь. Повинуясь ей, он вспорхнул и опустился на руку. Мальчишка поднес его к окну и, отодвинув занавеску, открыл путь на свободу. Озорник в мгновение сорвался с ладони и понесся по улице, наполняя округу радостным чириканьем.

«Освободитель» потянулся, открыл дверь и бодро зашагал на кухню. Отец хлопотал над завтраком.

– Готовь на троих.

– Ты что, забыл? Мать приезжает завтра. – Мужчина ласково потрепал сына по голове. – Соскучился? Надоела моя стряпня? – только и успел сказать он, как в дверь позвонили. Мальчишка, подпрыгивая, понесся в прихожую.

«Кто эти люди?» – подумал Богатов. «К чему они снятся?» – мелькнуло в голове, когда дверь распахнулась, и на пороге он увидел женщину. Подсознание буквально кричало: «Ты знаешь ее!»

Мальчишка с разбегу бросился на шею матери.

– Федька, задушишь», – радостно запричитала она.

Опустив на пол дорожную сумку, женщина крепко прижала к себе мальца, одновременно покрывая его голову поцелуями.

«Варвара, младшая дочь Степановича, а это внук, тоже Федор», – осознал генерал.

Прежде хрупкая девчушка после родов налилась бабьей красой, оттого Богатов и не признал ее сразу.

Увидев супруга, женщина опустила сынишку на пол и крепко прижалась к нему, уронив голову на грудь. Чуть погодя она прошептала:

– Соскучилась, ужас!

Уже за столом муж спросил.

– Как дела?

– А моих-то нет никого, одни могилы. Оттого и приехала раньше.

– Как так?

– Зря пошли против отца, он бы их простил, но сила, что стояла за ним, спуску не дает.

– И что?

– Брат разбился на мотоцикле через месяц, день в день, после похорон и ровно на том месте, где велел разобрать изгородь, когда выносили батюшку. Антонина утонула год спустя.

– Постой. Федор Степанович умер поздней осенью?

– Так она не купалась, упала в колодец, и люди видели, рядом были, но спасти не успели. Последней умерла Василиса, болела, мучилась долго, по-видимому за то, что была инициатором произошедшего. Мне сообщить не могли, уехала-то куда глаза глядят, связь даже с соседями не поддерживала.

– И что ты там делала?

– Могилы в порядок привела, все запущено, оградки наладила – не чужие, чай, люди, хоть и зла на них.

– У отца тоже прибрала?

– А его могила ухожена, люди из камня дорожку настелили, ходят, просят излечить да защиты от черной нечисти.

Здесь в разговор, когда никто не ожидал, вмешался Федька.

– А оградку какую кузнец Иван Силыч смастерил, нигде такой не видел, железные розы как живые лепестки, тоньше бумаги.

– Откуда знаешь? – удивилась мать, с недоумением взглянув на сына.

– Дедушка показывал. Говорит, хорошо, что назвали Федором, а то, что полные тезки – вообще удача.

– Вот фантазер, – покачав головой, сказал отец, – не обращай внимания.

– Постой, постой, – вступилась Варвара. – А где ты деда-то видел?

– Так приходит ко мне, много где уже были. С дедом здорово, могу сидеть с вами и гулять с ним.

Степан, услышав слова сына, расхохотался, но обратив внимание на то, как опустились руки супруги, а затем и вовсе повисли плетьми, поднялся и, обняв за плечи, попытался успокоить.

– Не веришь? – спросил мальчонка, глядя прямо в глаза отцу.

Сдвинутые брови Степана говорили, что он недоволен поведением сына.

– Смотри! – бросил Федька и перевел взгляд на чашку чая, налитую для него.

Повинуясь неведомой силе, посудина плавно поехала по столу навстречу протянутой руке. По