– Нету, – сказал он. – Какого он вообще размера, этот ваш самовар?
Пузько показала руками.
– Ага, – кивнул Маркс и опять нырнул. – Опять ничего, – покачал он головой, снова показавшись на поверхности. – Может, мы сдвинули его, когда вытаскивали самолет? Тогда агрегат должен быть у самого берега.
– Точно! – воскликнула Пузько. – Ты гений!
Маркс скромно потупился.
– Нет, тут только овцы! – сказал Скляров в трубку. – Тонкорунная порода.
Рязанцев застонал.
– Еще раз повторяю! Надо искать свиней, – ответил он Олегу, – ты спроси на ферме, может, они знают. Не знают? Ну, это вообще! Где же вы находитесь?
– Может, – вздохнул Скляров в трубку, – вам сфотографировать телефоном участок карты, где находитесь вы, и выслать мне SMS? А то мы вообще вас никогда не найдем.
Скляров отключился.
– Ева, – позвал полковник невесту, – бери карту, сейчас будем выяснять, где мы.
Они развернули план местности, положили его на капот и склонились над схемой. Карта шелестела, сворачивалась и пыталась улететь от порывов ветра. Ксения вышла из «десятки», достала тоненькую сигаретку и закурила, оттопыривая наманикюренный пальчик.
– Имейте в виду, – сказала она, – что этот Маркс – настоящий бандит. Он очень жестокий! Он воспитывался в детском приюте, а вы знаете, какие там нравы?!
Полковник побледнел и покрылся мелким потом. У Евы задрожали руки.
В дверь номера постучали. Секретарша, заглядывавшая в темный проем, открывшийся в полу, вздрогнула.
– Света, привет. Это я! – услышала она за дверью голос директора. – Ты зря считаешь меня виновным. Я не имею к маньяку никакого отношения.
«Не верю», – подумала Булкина.
В отверстии, черневшем в полу, было совершенно темно, но девушка не сомневалась, что там имеется нечто вроде полки для продуктов. Она подтянулась и свесила в проем голову. Оттуда слегка тянуло сквозняком. Воздух был затхлым, но не слишком. Света убрала пальцы из углублений. Дверца тут же поднялась и встала на прежнее место, плотно прикрыв отверстие.
– Света, поверь мне. Открой дверь, – попросил Сергей Витальевич. – Это может быть для тебя опасным, понимаешь? Если маньяк поймет, что ты подобралась к нему слишком близко, он может перейти к решительным действиям. Я не мог поймать его два года – и не исключено, что не сумею еще столько же. Меня он опасается, но не слишком. А вот против тебя он может принять крутые меры!
Булкина хмыкнула.
– Так я и поверила твой заботе, – прошептала она.
За дверью звякнуло. Директор достал запасные ключи от ее номера, которые взял у охраны. Замок щелкнул. За секунду до этого Светлана Георгиевна залезла в холодильник, скрючившись в три погибели, и прижала пальцы к впадинкам на левой и правой стенке. Дно под ее ногами подалось вниз, и девушка полетела в темноту.
Агрегат лежал у самого берега и имел печальный вид. Из него в разные стороны торчали рваные провода, а корпус, наполовину залепленный грязью, был поцарапан и имел кое-где большие вмятины.
– Это он и есть? – с удивлением спросил Маркс. – А почему такой маленький? Я думал, он около метра в диаметре.
– Сорок сантиметров, – пояснила Алина. – Но довольно тяжелый.
– И что теперь с ним делать? – растерянно спросил Володя, почесав под мышкой. – Или ваша профессор будет демонстрировать научной общественности агрегат в таком виде? Он же наверняка не работает.
– Конечно, не работает, – кивнула девушка, – но Энгельс все починит. Ему только паяльник нужен да вольтметр с амперметром.
– А что, он тоже знает технологию? – удивился Володя. – Надо же, а мы его совсем не бережем. И по телевизору его не показывают, в отличие от Кулибиной.
– Гы-гы, – мрачно хихикнула Алина, – только он один и знает, как это чудо техники ремонтировать. Лилия Степановна только идеи высказывала, а делал-то все Энгельс! Ночами.
– И какие это были идеи? – поинтересовался Маркс. В его голосе прорезался нездоровый скептицизм.
– Ну, например – «хорошо бы нам сконструировать установку, которая бы позволяла получать искусственно нефть из подручных средств».
– И ваш Энгельс… вот это и сделал?
– Ну да. Не сразу, конечно, но за пару лет управился.
Володя расхохотался во все горло. Он смеялся, смеялся и никак не мог остановиться.
– Ну и какое у этого фотоаппарата фокусное расстояние? – мрачно спросил Олег Скляров, рассматривая размытый снимок, на котором было невозможно прочитать ни одного названия. – К тому же даже если бы мы все и рассмотрели, откуда нам знать, где именно в этом квадрате находится наш шеф?
– Встроенные в сотовые телефоны фотокамеры вообще редко бывают качественными, – вздохнул капитан Сергеев и нервно разгладил усы, разглядывая нечеткое изображение и так и эдак. – В разговоре Ершова сказала мне, что они – в самом центре переданного участка карты.
Вокруг толпились вооруженные до зубов бойцы спецназа. Неподалеку за загородкой гуляли овечки, совершенно непохожие на свиней. Иногда они негромко блеяли. Было уже совсем светло, на востоке показался верхний край солнца. Оно было ярко-розовым и очень красивым.
– А там Маркс, наверное, ученых пытает, – сказал Скляров с мукой в голосе, оторвавшись от созерцания карты, – требует, наверное, технические сведения о рецептуре ингредиентов для агрегата, температурном режиме его функционирования и назначении всех рычажков, ручек, лампочек и проводков.
– А они знают? Вроде же только Кулибина в курсе технологии. Если так, то пытать несчастных ученых нет смысла, – сказал Олег.
– Помнишь старый советский анекдот о том, что «нужно учить матчасть»? – мрачно пошутил Григорий. – Когда советский военный не сообщил врагу ни одного секретного факта просто потому, что абсолютно ничего не знал.
Ни Скляров, ни Сергеев не засмеялись. Лица у них были озабоченные. На лбу у Олега залегла глубокая складка, Григорий без конца теребил свои усы, как будто хотел их оторвать.
– Как вообще шеф попал в эту точку? – обратился к Сергееву один из бойцов спецназа, помахивая огромным автоматом. – Если мы с ребятами правильно поняли, то они ехали от «Весеннего ежика». Значит, и нам надо ехать в этот «Ежик» и потом двигаться по дороге, имитируя действия полковника. Мы будем ехать и по дороге принюхиваться. Как почувствуем запах свиней – значит, они уже близко!
– Хорошая мысль, – сказал Скляров. – Но на карте я вижу всего одну грунтовую дорогу, и мы как раз стоим на ней.
– Карта была отпечатана в восемьдесят пятом году, – заметил Сергеев, разглядывая выходные данные этого произведения картографического искусства. – За более чем двадцать лет наверняка появилось много нового. Партийных бонз-то наверняка возили по бетонке, но сейчас по ней точно никто не проедет, кроме танка, – она вся в ямах и колдобинах. Так что поехали в «Весенний ежик» – и будем плясать от него.
