книге, поэтому следующие три часа провела в постели, размышляя.
Когда мне было восемнадцать, я ходила к психотерапевту, и он убедил меня вернуться в Огайо, чтобы найти Джейса и посмотреть на то место, где мы выросли, свежим взглядом, и таким образом справиться с некоторыми проблемами. Синди и Шэрон, будучи потрясающими женщинами, бросили все, чтобы привезти меня туда. Мы нашли грунтовую дорогу прямо на отметке пять и пять миль, именно там, где она всегда была. Там обнаружились только два одиноких деревянных столба и мои воспоминания о разбитых почтовых ящиках. Мы не могли проехать по дороге, потому что там стояли запертые ворота и висела табличка с надписью «ВХОД ВОСПРЕЩЕН», но Синди это не остановило. Шэрон пыталась отговорить ее, но Синди настояла, чтобы мы перелезли через забор и прошли полмили вдоль дороги туда, где когда-то стояли два ветхих дома.
Когда мы дошли до конца, то ничего не обнаружили. Дома снесли. Осталось лишь два бетонных фундамента да пара деревянных балок. Я была рада, что их больше нет.
— Попрощайся, Эмилин, — сказала Шэрон. — Попрощайся с ужасными вещами, которые здесь произошли.
Я рыдала в объятиях Синди. Мне повсюду слышался голос Джейса. Я даже видела его двенадцатилетним, стоявшим на камне с поднятыми вверх руками.
— Смотри, Эм, я — король мира!
И вот она я: стою рядом и смеюсь, со скрещенными на груди руками, мелкая и тощая.
— Ну, могу с уверенностью сказать, что ты не Леонардо Ди Каприо.
Я рассмеялась сквозь слезы, и Синди спросила:
— Хорошие воспоминания или плохие?
Улыбнувшись, я ответила:
— Эти — хорошие.
Мы прошли мимо гравия к линии деревьев и заметили небольшое сооружение, все еще стоящее вдалеке. Это был сарай для инструментов, превратившийся в крепость, которую мы с Джейсом построили для себя.
— Это оно? — спросила Шэрон. Я только кивнула в ответ.
Мы попытались открыть фанерную дверь, но она так обветрилась и покорежилась, что ее заклинило. Шэрон, довольно миниатюрная женщина, набросилась на нее широким концом толстого деревянного обрубка.
— Берегись! — завопила она, врезалась в дверь и выбила ее.
Когда пыль улеглась, Синди похлопала меня по спине.
— Ты иди. Если понадобимся, мы будем ждать здесь.
С колотящимся сердцем и на трясущихся ногах я вошла внутрь. Там было пусто, если не считать нескольких веток и кучи пыли. На задней стороне двери были все еще различимы правила поведения в сарае, которые Джейс написал, когда нам было одиннадцать. Теперь оранжевая краска выцвела.
НИКАКИХ РОДИТЕЛЕЙ
НИКАКОЙ ДОМАШКИ
НИКАКИХ ССОР
Каким-то образом эти три правила означали рай. Я огляделась, вспомнив нашу последнюю ночь здесь. За окном виднелась рощица, более редкая, чем мне запомнилось. Почти удалось различить небольшой причал у реки, где мы обычно, кувыркаясь, ныряли в воду. Образ мертвого Джеффа, брата Джейсона, плавающего в воде, возник в моей голове неожиданно. Вот тогда-то я поняла, что пора уходить.
Сумев удержаться и не закричать, я нашла Синди и Шэрон снаружи и произнесла:
— С меня хватит, пойдем.
Мы покинули Огайо и больше никогда не разговаривали о моем детстве. Джейс давно исчез. Я не знала, где его искать, а он не оставил никаких зацепок, поэтому я похоронила его глубоко в памяти, как и все остальное. Мне казалось, что я вернулась туда, чтобы попрощаться с родителями и найти Джейса, но ничего этого не случилось. Взамен, в тот день я попрощалась с Джейсом, потому что он не вернулся и не нашел меня, как обещал. Это прощание — самое трудное, что я когда-либо делала.
Казалось, прошло только десять минут, но уже наступило утро, когда Кара разбудила меня.
— Ты закончила книгу?
Я драматично зевнула.
— Не-а, даже не близко.
Каждая страница отправляла меня в долгое эмоциональное путешествие, которое было болезненным и в то же время необходимым.
— Ну, и чего ты ждешь? Я хочу взять книгу, чтобы он ее подписал.
Я нахмурилась.
— Это зачем?
— Просто хочу, — заныла она. — И я хочу, чтобы ты пошла со мной.
— Во сколько начинается встреча?
Она просияла.
— Так ты пойдешь?
— Нет. Я только отдам тебе эту проклятую книгу для автографа.
— Ну, пойдем!
— Вот уж вряд ли. Если бы он хотел увидеть меня, то уже связался бы со мной, — сказала я.
— Женщина. Прочти. Книгу! — она указала на роман. — Я иду играть в теннис. Вернусь через час. Встреча в три. — Она посмотрела на часы. — Тебе придется читать очень быстро, но уверена, за четыре часа ты справишься.
— Без разницы, можешь взять ее, даже если я не дочитаю.
— Вы выросли вместе и, очевидно, прошли через многое. Я не собираюсь притворяться, что все понимаю, Эми, но ты не хочешь даже поздороваться с ним?
— Мы действительно через многое прошли, — рассеянно сказала я, в сотый раз задаваясь вопросом, почему он не пытался связаться со мной.
— На каком ты моменте? — спросила она.
— Он приехал забрать меня из приемной семьи.
— Так странно слышать, как ты это говоришь.
— Представь, каково мне читать собственные мысли, которые я не писала.
— Я понимаю, это очень странно. Ты, наверное, многим делилась с ним.
— Всем.
Я и правда делилась всем. В реальной жизни мы часами разговаривали по ночам, пока я пряталась на чердаке в доме приемной семьи. Я рассказывала ему каждую деталь, словно сказку читала.
— Что ж, пора вернуться к чтению, — произнесла Кара, прервав мои мысли.
Она выпорхнула из комнаты, и собранные в хвост волосы подпрыгивали при каждом шаге. Я знала, что это моя собственная проблема, но ее дерзость раздражала меня. Я не была готова вернуться к книге, поэтому занялась другим делом, к которому давно должна была приступить: позвонила Синди.
— Алло?
— Привет, тетушка Синди.
— Как поживает моя детка?
— В порядке. В общем, хм, мне не хочется ошарашивать вас ни с того ни с сего, но… Джейс написал книгу, — сказала я, резко выделяя последнее слово.
— О, Боже мой! Ты серьезно? — взволнованно воскликнула она.
— Ага. Он написал чертову книгу о нашем детстве и добился ее публикации. Теперь она — долбаный бестселлер.
— Господь Всемогущий, — это выражение Синди использовала лишь в случае чего-то катастрофического, хотя она даже не верующая.
— Ты слышала о романе «Все дороги между нами» Джей Колби?
— Ах, эта книга? Ух ты! — она откашлялась. — Я имею в виду, да, я слышала о ней. И читала некоторые негативные рецензии.
Она всегда очень старалась, чтобы я чувствовала себя хорошо в любой ситуации. Это была лишь одна из многих вещей, которые мне в ней нравились.
— Ой, прекрати
