Роман.
— Что такое? — спросил я.
— Вылезай! — отрывисто бросил Роман.
— Так мы же не приехали? — от недосыпа я не мог сообразить, что он от меня хочет.
— Приехали! — криво усмехнулся Роман и достал наган.
— Ох, ёёёё… — ошеломлённо протянул я, резко подрываясь и падая на землю.
— Сдохни, тварь! — выкрикнул Роман и выстрелил на то место, куда я только что упал.
Мне повезло, и я успел перекатиться под телегу и спрятаться за колесом. Преграда не ахти какая, но она спасла мне жизнь.
— Роман! Ты что творишь⁈ — попытался воззвать к голосу разума своего попутчика я, — ты хоть знаешь, что тебе за это будет⁈
— Не видишь? Тебя убиваю! — зло хохотнул Роман и опять выстрелил.
— Да за что⁈ Что я тебе сделал⁈ — попытался оттянуть время я.
Но Роман больше отвечать не стал, он просто опять выстрелил. Пуля срикошетила от колеса и больно обожгла меня по скуле.
К сожалению, от накопленной за эти дни усталости, я размяк в телеге и, когда Роман напал, я спрыгнул, а вот нож остался там. Хотя, чем бы он мне сейчас помог?
— Генка, осторожно! — выкрикнул Енох, который появился из воздуха.
— Сделай что-нибудь! — прошипел я.
— Сейчас сделаю! — хохотнул Роман и выстрелил опять. На этот раз пуля попала мне в плечо. От пронзившей меня адской боли я завалился на бок, но тут же попытался встать.
Тут бы мне и конец, но Роман, подобно герою третьесортных боевиков решил перед моей смертью толкнуть речь.
Держа меня на прицеле, он подошел ближе и присел напротив меня, насмешливо глядя, как я корчусь под телегой.
— Не надо было лезть, куда тебя не просят, — поучительно сообщил он.
— Жертвоприношения в Хохотуе — твоих рук дело? — сдерживая стон, скрипнул зубами я.
— Нет, не моих, — насмешливо покачал головой Роман, — но если ты о братстве, то да, я там состою. И мне поручили разобраться с тобой.
— А в ангаре?
— Ты о шайке Рыжего что ли? — скривился Роман. — В Хлябове все служат братству.
— А Тарелкина с Лёлей зачем повесили? — спросил я.
— А вот это уже не твоё дело! — зло ощерился Роман.
Но я заговаривал зубы, и когда он отвечал на последний вопрос — я резко выбросил тело и перекатился за телегу, вторым перекатом я оказался между ног лошадей, молясь, чтобы они меня не лягнули копытом. Был расчёт на то, что Роман пожалеет животных и палить не будет. А я тем временем что-то придумаю.
Но я опять ошибся. Роман пальнул в меня, нимало не заботясь, что может попасть в лошадь. Я юрким ужиком бросился опять за телегу и вовремя — от звуков выстрелов лошади словно взбесились. И теперь я молил всех богов, чтобы кони не разнесли телегу, и чтобы не ускакали вперёд, оставив меня перед Романом беззащитным.
Я сидел, съёжившись, в ожидании выстрела и судорожно пытался сообразить, как выкрутиться из этой ситуации. Вот-вот грянет выстрел и я понимал, что для меня он будет последним.
Я даже было потянулся мыслью к вредному дедку, похожему на Николая-Чудотворца, который забросил меня сюда. Вдруг он наблюдает и поможет разрулить.
Не помог.
Поэтому оставалось сидеть и ждать выстрела. Проходило мгновение, второе, третье… а выстрела всё не было.
Да что ж это такое! Он меня решил на нервной почве укокошить⁈
Полыхая в душе от гнева, я осторожно выглянул из-за телеги и обомлел — Роман лежал на земле, широко раскинув руки, дымящийся наган он так и не выпустил. Его грудь была раскурочена так, что торчали окровавленные, исходящие паром рёбра. Над ним стояла Мими и с интересом рассматривала обагрённое пузырящейся кровью, ещё бьющееся сердце у себя в руке. Ноздри её при этом хищно раздувались.
— Даже не думай! — предупреждающе рыкнул я.
Мими укоризненно посмотрела на меня и вдруг сжала сердце Романа в руке так, что кровь брызнула во все стороны. Оставшийся ошмёток сырого мяса, бывший когда-то сердцем человека, Мими зашвырнула куда-то в лесные заросли.
От увиденного, меня всего аж скрутило, хорошо, что я не завтракал. Да и не ужинал тоже.
— Зря ты ругаешься на Мими, Генка, — посетовал Енох, — она, между прочим, тебе жизнь спасла. Если бы она так вовремя не появилась — он бы тебя точно укокошил.
Я в душе с ним был абсолютно согласен, но всё равно, призраков я разбаловал донельзя и так не должно было быть. Иначе даже не представляю, чем всё может закончиться. Если бультерьер или овчарка перестают слушаться хозяина, обычно это заканчивается крайне плачевно для обоих.
Мне бы этого не хотелось.
Поэтому я сказал:
— Спасибо, Мими, что не позволила Роману убить меня. Но в следующий раз согласовывай всё со мной.
Мими обиженно ощерилась.
— Да-да, — подтвердил свою претензию я, — мы с ним разговор не закончили. Он был в Братстве. А теперь как я в него попаду? Других членов этой секты я не знаю.
Мими посмотрела на меня понимающе-проницательным взглядом, от которого я аж поёжился.
Всё понимает, чертовка, — мелькнула мысль.
— Ты умеешь управлять лошадьми, Генка? — спросил Енох.
— Не так чтобы очень, — задумчиво ответил я, рассматривая телегу и лошадей, которые уже успокоились и теперь меланхолично пощипывали глухую крапиву, густые поросли которой забили поляну, вытеснив другую растительность.
— Лопаты у тебя нет, это плохо. Даже не знаю, что и придумать, — вздохнул Енох.
— Зачем мне лопата? — не понял я.
— А как ты могилу для Романа рыть будешь? — удивился Енох, — руками?
— Я не буду рыть для него могилу, — фыркнул я.
— В Писании сказано: «… люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных…»* — поучительно сообщил Енох, — даже самый последний враг не заслужил такой участи!
— Ты что, решил, что я собираюсь бросить его в лесу? — теперь уже удивился я.
— А как ты повезешь его в город? — парировал Енох,
