– А русские, значит, отличались?
– Ну, между нами говоря, в конечном итоге они все же продули, – хихикнул экскурсовод, – так что особого проку от их героизма не было.
– А украинцы? – недобро прищурился Бондарь. – Те самые, которым сегодня принадлежит и Севастополь, и весь Крым? Участвовали ли они в героической обороне? Прославился ли на Малаховом кургане какой-нибудь местный Мазепа или Петлюра?
– Панорама создана под руководством известного художника Франца Рубо, – забубнил экскурсовод, наградив Бондаря полным ненависти взглядом. – Площадь живописного полотна более полутора квадратных километров… Все, гражданин, время вышло! Поторапливаемся на выход. – Дождавшись, пока Бондарь удалился на безопасное расстояние, экскурсовод не выдержал и злорадно прокричал ему в спину: – Все равно Севастополь вам не отдадим, москали, не надейтесь… И Тузла наша… И Приднестровье…
– Не съем, так понадкусываю, – пробормотал Бондарь, очутившись снаружи.
– Ты о чем? – вкрадчиво спросил Костя, обожавший всяческие театральные эффекты. Правда, его появление не стало неожиданностью для Бондаря, привыкшего всегда быть начеку. Уж слишком длинной была вечерняя тень, которую отбрасывал Костя. Для того чтобы подкрасться незаметно, ему следовало либо зайти с другой стороны, либо превратиться в бесплотного духа.
– Анекдот вспомнил, – сказал Бондарь, усмехнувшись. – Про хохла и мешок яблок.
– Смешной анекдот, – развеселился Костя. – А вот еще. Попали украинец и американец в плен к африканскому племени. Им говорят: «Или давайте по двести баксов, или вам придется съесть мешок соли, или поставим вас раком». Американец недолго думая отдал деньги, ну а хохол начал жрать соль. Ел-ел, потом и говорит: «Лучше трахайте». Стали его трахать. Один, другой, третий, четвертый…
– Все племя перечислять будешь? – осведомился Бондарь, любуясь закатом.
– Ты не перебивай, ты слушай, – не унимался Костя. – Терпел хохол, терпел, а потом взмолился: «Больше не могу, братцы, давайте уж буду соль доедать». Опять принялся соль жрать, а потом скривился и говорит: «Ну ладно, хрен с вами»… И достает из кармана двести баксов.
– Ты тоже доставай баксы, – скомандовал Бондарь. – Отчитываться о затратах будешь. Айда в машину.
Забравшись в «БМВ», Костя поставил свою сумку у ног, повертел головой и одобрительно присвистнул:
– Круто. Теперь мы на колесах?
– Ну не на салазках же. Что насчет квартиры?
– Порядок, – ухмыльнулся Костя. – Дворец, а не квартира. Две спальни, большущая гостиная, столовая, тренажерный зал, ванная, туалет, библиотека…
– Молодец, – сказал Бондарь, притворившись, что принимает эту трепотню за чистую монету. – Будет, где принимать барышень. Сегодня нас навестят Ариана и ее белокурая подруга. Две спальни на четверых – это именно то, что требуется.
– Оба-на! – просиял Костя. – Ты серьезно, командир?
– Ага. Ты ведь не шутишь?
– Ну, честно говоря, я решил тебя немного разыграть…
– Я тоже. Один-один.
– Слушай, а может, действительно пригласить этих певичек? Подпоим, порасспрашиваем как следует…
– Хватит фантазировать. Говори по делу.
– По делу так по делу. – Костя насупился. – Квартиру я действительно нашел, вернее, целый дом, хотя обошлось это недешево.
– Сколько? – нетерпеливо спросил Бондарь.
– Пятьсот долларов.
– За год?
– За неделю. С правом продления аренды.
Бондарь не удержался от недовольной гримасы:
– С такими расценками мы без штанов останемся.
– Ты сам велел не скупиться, – ворчливо напомнил Костя.
– Ладно, все нормально, – успокоил его Бондарь. – Но как насчет хозяев? Не будут путаться у нас под ногами?
– Они получили полштуки и свалили к родственникам. Ключ у меня. Можно вселяться.
– Я заброшу тебя туда, а сам поеду по делам. У меня встреча с Арианой.
– Как всегда, – простонал Костя. – Ты по бабам, а я опять один-одинешенек. Несправедливо, командир.
– А что вообще устроено справедливо в этом мире? – Огорошив напарника этим риторическим вопросом, Бондарь хлопнул его по плечу. – Терпи, казак. Скоро твои мучения закончатся.
– Удалось откопать что-нибудь существенное?
– Пока нет, но мы на верном пути.
– Мы! – воскликнул Костя, воздев глаза к небу. – Ты-то, может, куда-то и продвигаешься. А я сижу, как сыч, жду у моря погоды.
– Как альбатрос, – сказал Бондарь, прикуривая сигарету. – Сычам возле моря делать нечего.
– Зато ты, как я погляжу, загорел, поплавал…
В Костином голосе сквозила нескрываемая зависть.
– Впечатление обманчивое, – соврал Бондарь, желая утешить напарника. – Весь день проболтался в автобусах и троллейбусах, разыскивая этот чертов Фиолент. Еле-еле нашел, но окунуться так и не успел.
– Угу, – покивал Костя, поглядывая на Бондаря с какой-то неприятной ухмылкой, перекосившей его рот. – Считай, что я тебе поверил. Только тесемочки подбери, командир. Несолидно как-то получается.
– Какие тесемочки? – машинально спросил Бондарь.
– Те, которые торчат из твоего кармана. И не рассказывай мне, что это завязки от марлевой маски, которую тебе пришлось нацепить по случаю вспышки атипичной пневмонии в общественном транспорте Севастополя. Бабский купальник ни с чем другим не спутаешь. – Костя завистливо вздохнул. – Бе-еленький. Как знамя, выброшенное при капитуляции. Крепость сдалась без боя?
– Небольшой бой имел место, – пробормотал Бондарь, торопясь спрятать смущение за облаком сигаретного дыма. – Но до капитуляции дело не дошло.
– Дойдё-о-от.
– Как-нибудь перетерплю. Деваться некуда. На войне все средства хороши.
– Кстати, о средствах. – Подавляя очередной вздох, Костя склонился над сумкой, стоящей у его ног. – Я тут прикупил кое-что по случаю, пока по городу шлялся. Свои кровные потратил, учти, командир. Прошу возместить расходы.
Бондарь скосил взгляд:
– Смотря на что ты потратился.
– Да уж не на резиновые изделия для начальства.
Из сумки вынырнула короткая подзорная труба.
– «Беркут», – прокомментировал Костя. – На наши деньги стоит семьсот рублей. Десятикратное увеличение. Проще говоря, если до объекта сто метров, то…
– Он выглядит так, словно находится в десяти метрах, – закончил Бондарь. – Это я и без тебя знаю. Только кого ты собираешься рассматривать в подзорную трубу? Дельфинов?
– Если я не ошибаюсь, мы собрались наблюдать за домом греческих бандуристов, – напомнил Костя, поглядывая на Бондаря, как петух, готовящийся клюнуть зерно. – Или у руководства изменились планы? Тогда пусть оно, это руководство, соизволит впредь ставить меня в известность. Чтобы я не мотался по всему городу как угорелый, пока некоторые прохлаждаются на морском песочке в обществе голых баб. – Костино негодование усиливалось с каждой произнесенной фразой, его голос приобретал металлическое звучание. – А потом эти некоторые принимаются крутить носом, вместо того чтобы сказать мне спасибо. Хотя сами они не потрудились подумать о том, как станут следить за интересующим их домом, до которого метров полтораста. И о том, что не мешало бы нанести туда визит, воспользовавшись отсутствием хозяев.
