— Мне больше по вкусу болтливые, упрямые драконихи, — подмигнул и ухмыльнулся.
— Этих ты не ешь явно, а оставляешь для развлечений, — отшутилась я небрежно, только после озвученного сообразила, что сказала. Смутилась и прикусила губу.
Глава 19
Лилиан
Мы выбрались из пещеры и отдалились от реки. Заходили все дальше вглубь бесконечного редеющего леса под палящими лучами миасса. Пот крупными бусинами стекал со лба на лицо, дыхание то и дело сбивалось, а нога невыносимо ныла от сильной нагрузки. Хотелось пить, но фляжка опустела. Как назло по пути не встретилось ни ручья.
Я понимала, что сейчас присыпать рану семенами сонной травы не смогу, нужно было ночью думать о себе, а не о бессовестном оборотне и его порочной красоте. Дура… подлого мужика спасала. Надо было бросить и сбежать — уже была бы очень далеко, а он со своими ранами не догнал бы.
Сейчас уснуть от зерен, что могут помочь и снять боль, — значит, попасться в лапы Рэйдену. Он не отпустит меня просто так, я это чувствовала, даже казалось, что ветки изредка потрескивают неподалеку, как признак, что мы в лесу не одни.
И, как нарочно, ни одной нужной лечебной травы. Позднее лето, почти все отцвело или пожухло, земля готовилась к зиме.
Еще несколько часов могла кое-как идти, почти не отставая, но вскоре начались каменистые подъемы, и сил не осталось. Но я же настолько упертая, что молчала до последнего, пока совсем плохо не стало. Задыхаясь и глядя сквозь пелену боли на широкую спину Армана, прижалась лбом к дереву и воззвала к остаткам водной магии. Это немного снимало боль, но не убирало очаг — нужны лекарства или зелья, а еще лучше — хороший лекарь.
Арман обернулся и тут же бросился ко мне. Подхватил на руки и сел на траву под тенью дерева. Коснулся перемотанной ноги, а я зашипела от боли.
— Вот к чему приводит глупое упрямство, — поучительным тоном отчитал меня оборотень, чем-то напомнил в этот миг отца. Посмотрел в глаза и закачал головой. — Тебе нужно найти в себе силы удержаться на мне верхом. Придется немного свернуть с пути и остановиться в постоялом дворе, иначе и правда придется откусить тебе ногу, — Арман попытался пошутить, но получилось сдавленно.
— Делай, что хочешь, — слабо огрызнулась я и прижалась к нему в поисках приятного тепла. Меня сильно колотило, в глазах металась необъяснимая вьюга, будто в голове, быстрее, чем на улице, началась зима.
— Ты должна себя привязать ко мне покрепче, — строго приказал оборотень.
Я слабо улыбнулась и прошептала:
— Куда же крепче…
Он не ответил, лишь качнул головой и поджал губы. Стянул с меня плащ, снял рубашку, я даже не сопротивлялась — сил не было, вяло висла на его руках и стонала от накрывающих волн холода и жара.
Плащ снова оказался на моих плечах, а пояс и рубашку Арман ловко связал между собой и вложил мне в руки.
— Вот. Привяжись крепко.
Аккуратно уложив меня на землю, Арман отошел на пару шагов и перекинулся в огромного желтоглазого волка. Подполз ко мне и почти лег на живот, чтобы я могла хотя бы дотянуться до него.
Превозмогая боль и головокружение, я залезла на оборотня, вскрикивая от острой боли в ноге. Дышала тяжело, часто и облизывала пересохшие губы. Вцепившись в массивную шею, протянула веревку под горло волку, но не сразу смогла завязать, пальцы немели, не слушались и дрожали, в глазах от слабости темнело. Припала к мягкой щекочущей лицо шерсти, передохнула мгновение, затем снова взялась за веревку. Сложнее всего было вывернуться и обвязать свою спину, хотя я не была уверена, что получилось надежно, но крепче не могла.
Арман оглянулся и, убедившись, что я держусь, вихрем сорвался с места. Побежал, петляя между деревьями, а когда оказался на широкой тропе, ускорился до предела.
В какой-то миг темнота вокруг меня сгустилась и резко потянула на черное дно. Я билась в истерике, пыталась вырваться из липких объятий, но мглистая патока всасывала и жрала по живому, отрывая плоть по кусочку. Кажется, я кричала, звала маму, просила отца посидеть рядом, обнять меня и не отпускать.
И он обнимал, качал на руках, как в детстве, когда я болела, а потом пел песню на незнакомом мне языке.
А позже оставил меня одну. В темноте, в мертвом холоде… И не попрощался.
— Пожалуйста, папа… — шептала я, словно обезумевшая, бросалась за ним, отбивалась от нападающих на меня бесформенных монстров с желтыми глазами и, срывая связки, кричала: — Папа, ты не можешь меня оставить! Прошу, не уходи! Я стану такой, как ты хотел, сильной, справедливой королевой, но без тебя не могу… я не справлюсь.
Сколько длилась эта агония, не знаю. Последним был сон с двумя волками, которые загнали меня в угол и рвали по очереди на куски. Я подкинулась в кровати с криком, когда один из них бросился со спины и, сломав мне позвоночник, вырвал зубами сердце.
— Тише, тише, — коснулся моего лба Арман и надавил на грудь, укладывая обратно в постель. Голова гудела, резко бросило в жар, а ладони вспотели. — Лекарь сказал, что завтра будешь, как новенькая. Тогда и выдвинемся в Ветрону. А сейчас отдыхай. Я принесу тебе поесть, — оборотень встал со стула у изголовья кровати, взглянул на меня и улыбнулся.
— Нас не найдут? — тихо спросила я, стянула немного одеяло и проверила ногу. — Не откусил, — вяло заулыбалась. — Хоть что-то радостное, — и, прикрыв глаза, устало откинулась на подушку.
— Рэйдена здесь нет. Хозяина я знаю лично. Он нас не сдаст, но даже если брат объявится, выбора нет. Я не стану рисковать твоим здоровьем.
Я повернула голову в его сторону и через силу заулыбалась.
— Конечно, страшно ведь умирать молодым, — и увела взгляд. Окна были пыльные с заметными трещинами, а в воздухе отчетливо слышался запах плесени и браги.
— Язва, — рассмеялся Арман и вышел из комнаты.
Я закрыла ладонями лицо и, злясь на себя, зарычала.
Вскоре оборотень вернулся с подносом в руках, остановился у кровати и кивнул на спинку.
— Приподнимись. Ты должна поесть. Заведение далеко не элитное, но готовят вкусно.
— А… — к щекам прилила краска. — Уборная есть?
Арман кивнул на дверь в дальнем углу комнаты. Поставил поднос на прикроватный столик и со словами «не буду мешать» направился к выходу. Остановился у порога и вдруг обернулся.
— Если станет легче, можешь спуститься в таверну. Выпить лурийского крепкого, — игриво подмигнул.
Я осторожно опустила ноги на пол, попыталась подняться, но покачнулась.
Оборотень вмиг подлетел ко мне и подхватил на руки, как пушинку. Наши взгляды встретились. Зазвенели, будто битое стекло.
— Я помогу? — прижал меня к груди, затянутой черной рубашкой с глубоким вырезом. Обдал жаром дыхания лицо и посмотрел в глаза будто бы с надеждой.
