этот мусор в откровенный хлам. Запаса прочности в дротиках звиггов ни на гран. Тем не менее, они могли мне пригодиться даже в качестве копий: а ну как потребуется кого-нибудь ткнуть, а кинжалом не достану?
Но тенденция удручала: я так хотел свой четвёртый уровень, а сил теперь только на то, чтобы лечь и умереть. Шутка: отдохнуть, умирать я пока не собираюсь. И думал по этому поводу я недолго, сначала отобедав, а после решив немного прикорнуть.
Для того, чтобы моментально забыться беспокойным сном, оказалось достаточно просто сесть у стеночки и закрыть глаза…
Глава 11
— Ты себе представить не можешь, как я хочу тебя убить. — На удивление, но в мире песков мой голос был при мне, что подталкивало к одной простой мысли: это и правда сон. Просто контролируемый, и накрепко связанный с моим телом.
— Так научись, и когда-нибудь сможешь это сделать. — Вернул мне усмешку мастер, подбросив и поймав свой любимый кинжал — чуть длиннее моего, с гардой-звездой и странным конструкционным решением у основания клинка. Там он становился чуть уже, и этот изгиб был заточен не хуже рабочей части лезвия. Надо же: мне даже дали время рассмотреть эти детали… — Стойка.
Я плавно скользнул в стойку, добавив ей кое-что от себя: слегка согнул ноги в коленях, чтобы было удобнее начинать двигаться.
И даже не получил за эту самодеятельность в тыкву, что само по себе удивительно. Мастер лишь кивнул, ухмыльнулся чему-то — и провёл образцовый рывок вперёд с попыткой схватить меня за шиворот левой рукой и параллельно всадить в грудь взятый обратным хватом кинжал. Я не купился, руку перехватив рукой, а кинжал — кинжалом. И сразу же, не делая пауз, попытался дать кулаком ему в морду. Безуспешно: мне наглядно показали, что есть превосходящая скорость, сблизившись и впечатав лоб мне в нос. От боли я даже не поморщился, а вот от осознания собственной слабости — очень даже.
— Бои закаляют тебя. Ты растёшь…
— Против тебя это не помогает.
— Так и я не враг, а наставник, которого выбрал ты сам. — Трижды наши кинжалы столкнулись, прежде чем я полетел на землю со сталью в левой глазнице. Чувство неприятное — больно, ничего не видно, есть осознание того, что такая рана смертельна, но сознание никуда не улетучивается, позволяя сполна насладиться страданиями плоти.
Кинжал мастер притянул к себе не иначе как магией, регенерация стремительно сделала своё дело — и я, прикрыв левый глаз, которым всё равно почти не видел, поднялся на ноги.
— Давно хотел спросить. Ты как-то связан с Ультором? — Я не забыл о том, что меня вырубило в святилище, прямым рейсом отправив сюда сразу после того, как я попытался понять, чей образ высекли в камне. Мастеру мой вопрос не понравился — он изменился в лице, а глаза его, казалось, подёрнул холодок. А уже в следующие секунды я, проиграв в мановение ока навязанном мне обмене ударами, оказался на земле со вскрытым горлом, возмущённо что-то булькнув и попытавшись воткнуть кинжал в живот нависшего надо мной наставника.
Вот только тот предугадал этот ход, и практически сразу зафиксировал моё запястье, одарив напоследок таким взглядом, что мне стало тошно. Снисходительность.
Ненавижу!
— Отвечу, когда сможешь меня хотя бы поцарапать. — От удара мыском ботинка по лицу меня повело, а перед глазами поплыли цветастые пятна. Я выплюнул пару зубов, довольно быстро, для того, что испытывал сейчас, поднявшись на ноги. — А пока тебе это знание ничем не поможет.
От моей попытки его пнуть мастер ушёл играючи, ни на гран не потеряв в своём пафосном достоинстве.
— Не то, чтобы очень хотелось. Но… — Кинжалы единожды столкнулись, и я рукой помешал мастеру пнуть меня в брюхо коленом. Слишком часто я так получал, чтобы вот так просто снова на это попасться. И даже последующую попытку меня боднуть пресёк, сместив голову в сторону. Жаль, за ухо его укусить не успел, но какие мои годы? — … знаешь, я тебе всё равно благодарен. Я бы и правда уже десять раз подох, если бы не твои уроки.
— Но ты меня ненавидишь.
— Ещё ка… кх! — Договорить мне не дали, переиначив укол кинжалом в болезненный тычок кулаком и рукоятью в солнечное сплетение. Дыхание сбивает только так, но пропустивший такой удар боец всё ещё может отступить и восстановиться. Главное тут — заставить себя вдохнуть, сквозь боль и так, как будто пытаешься разодрать лёгкие. У меня это получилось, и следующую профилактическую оплеуху я прервал, перейдя в контрнаступление. И быстро оказался на земле с кинжалом в сердце, но даже это — уже прогресс. — Знал бы, что с тобой нужно просто заговорить — давно бы это сделал.
— Думаешь, я бы ответил инфантильному, слабому мальчишке, который не понимает, где оказался? — Насмешка в его голосе даже не читалась, а составляла основу самой фразы.
— А теперь что-то изменилось?
— Теперь ты — воин. — Лаконично ответил мужчина, фаршируя меня честной сталью и бросая на землю мощным и прямым, как топор, ударом кулака по роже. Но несмотря на боль, мне отчего-то хотелось улыбаться. Соскучился по чужому признанию, или обрадовался тому, что изменения во мне признал даже мясник со стажем?..
Хотелось сказать или спросить что-то ещё, но я не стал. Вся дальнейшая тренировка прошла в молчании, и лишь под самый конец я понял, что, кажется, короткая сессия «на подремать» превратилась в полноценное «отключился напрочь». А если судить по длине тренировки во сне, то и провалялся я никак не меньше десяти часов.
И всё ещё был жив, что кого как, а лично меня несказанно радовало.
Рядом нёс свою службу вечный факел, кинжал лежал в ладони — я его так и не убрал в инвентарь, а неподалёку начинали понемногу попахивать трупы звиггов, которые я свалил в кучу перед тем как завалиться на отдых. Тело… отдохнуло, и отдохнуло вполне пристойно. Ясность мыслей, чёткость движений — всё при мне. Разве что зелья лечения осталось на один полный приём, плюс я сам по себе полностью восстановился. Но в дальнейшем я собираюсь просто не попадаться в засады, так что это момент не самый критичный.
А вот критично сейчас было без лишних промедлений сорваться с места и двинуться дальше: потолок, или нечто не него похожее, с моей нынешней
