словно лопата, ладонь сшибла на землю ближайшего работника.
— А ты чаво тут на меня уставился! Работай, скотина! — и он пнул ногой второго. — Жрать у меня никто не получит! Да я плевать хотел, что ты раньше в сержантах ходил! Сейчас я тут только для вас власть! Я! — и он опять ударил ногой по культе инвалида.
— Алексей, да это же наш Карпыч! — выдохнул Бестужев и схватился рукой за эфес своей сабли.
— Стой! Я сам! — каким-то звенящим шепотом выдохнул Егоров и, вынув из ножен гусарку, по плотно утопанной земле неслышно подошел сзади к унтеру. — Эй, Игнатка, ты чего тут бедолаг забижаешь? — произнес он негромко.
— Кому тут еще чего надо?! — распаленный унтер резко обернулся, готовый растоптать любого. Перед ним стоял офицер! Он раскрыл в недоумении рот и захлопал глазами.
— Смирно! — вдруг рявкнул капитан в егерской форме. — Ты как передо мной стоишь, скотина! Брюхо подобрать! Я сказал, брюхо подбери, дубина ты стоеросовая! Скотина! А ну …опу в горсть собрал! Отрастил сало, как хряк подложенный! Кру-угом! Кру-угом! Четче команды выполняем, фурьер! Почему коса мукой не напудренная! Почему букли, как у потасканной публичной девки, висят! В глаза мне смотреть, дурачина! В глаза мне гляди, говорю! Смирно, я сказал! Во фрунт стоять! Отожрался тут в тылу на инвалидах?! Небось, уже даже, как строевым ходить, забыл?! А я тебе сейчас здесь напомню! Напра-аво! Смирно, фурьер! Команда «смирно» была! С места строевым — шаго-ом марш! Раз, раз, раз, два, три! Левой, левой! Четче шаг печатать! Раз, раз, раз, два, три! Ногу тянем! Выше ногу, я сказал! Стопа идет параллельно плацу, дубина!
Из казармы высыпали увечные, солдаты и унтеры гарнизонной роты и, открыв рот, с величайшим изумлением глядели на этот необычный парад. Грозный фурьер Игнатка, весь багровый и в поту, шлепал что есть сил по плацу сапогами. А за ним по пятам вышагивал невысокий капитан в егерской форме с саблей в руке и орал, словно заправский капрал.
Через десять минут откуда-то из-за казарм выскочил немолодой поручик и тоже застыл в удивлении.
— На месте стой, раз, два! Команды «смирно» никто не отменял, бестолочь! — продолжал издеваться капитан. — Слюну с подбородка подбери, дурачина! Нале-ево! Смирно, я сказал, стоять! — и, оглядев замершего с выпученными глазами унтера, вложив саблю в ножны, направился в сторону поручика.
— Командир особой отдельной роты главного квартирмейстерства Первой армии генерал-фельдмаршала Румянцева, капитан Егоров! — вскинул он ладонь к головному убору. — А вы, я полагаю, будете Лядов Александр Васильевич? Командир вот этого дуралея? — кивнул он себе за спину.
— Да-а, так точно, — ошарашенный поручик оглядывал стоявшего в вальяжной позе егерского капитана.
— Жарко у вас тут, господин поручик. Весна наступает, уже месяц май совсем скоро будет, — улыбнулся егерь и как бы невзначай расстегнул шинель. В лучах солнца сверкнул на мундире ярким серебром орден на Георгиевской ленте.
Командир гарнизонной роты разом подобрался и сам принял вид бравого служаки.
— Пройдемте ко мне в дом, господин капитан? Вы здесь по делу службы или изволите по личному быть?
— Александр Васильевич, ну какие могут быть здесь личные дела? — улыбнулся снисходительно Егоров. — Я полагаю, мы и здесь с вами можем все формальности уладить. И я с чистым сердцем смогу доложиться наверх, что в вашей гарнизонной роте наблюдал отменный порядок. Только вот как с этим дуралеем теперь быть, ума себе не приложу, — огорченно кивнул он на застывшего истуканом унтера. — Дерзкий, устава не знает, службу несет спустя рукава. Я тут забрать человека к вам приехал, того, который особым геройством самим, кхм… — и он кивнул наверх… — Самим… ну вы уже поняли, о ком я, вот именно им он высочайше отмечен был. А этот дурень его в землю при всех втаптывает! О-хо-хо-о, — и он горестно покачал головой. — Может, его под трибунал отдать с сопроводительным рапортом? Так ведь и сюда потом приедут разбираться, да еще и ревизоров, к тому же ведь, пришлют.
— Господин капитан, а может, не нужно трибунала, ну его?! — заискивающе глядя в глаза Егорову, пробормотал поручик. — Уж мы здесь и сами его сплавим в строевой полк. Пусть-ка он теперь там службу несет. Да нет, не нужно никаких рапортов!
— Думаете, не нужно, да, поручик? — переспросил его рассеянно Алексей.
— Нет-нет, даю вам слово, завтра же под особой командой я его в губернский Киев к пехотному полку отправлю, — пообещал Лядов. — Вы даже не извольте беспокоиться о том! И правда ведь, чего это он тут так разжирел на тыловых-то харчах. Пущай настоящую службу, как и положено, теперь вот несет!
— Ну вот и хорошо, — улыбнулся доброжелательно Лешка. — Приятно общаться с умным и правильным офицером. Вот вам бумага, и я забираю того человека, про которого вам говорил. Почитайте, почитайте, там все, что нужно, прописано. И, главное, вы на подпись внизу взгляните. Ну? Вы видите чья? Может быть, у вас вопросы какие-нибудь еще ко мне остались?
— Нет-нет! Что вы?! — вытянулся поручик, дочитав до конца документ. — Ну какие же могут быть теперь вопросы! Буду рад вам хоть чем-нибудь помочь! И даже отблагодарить за вашу к нам снисходительность.
— Полноте, поручик, пустое. К сожалению, мы сейчас несколько стеснены временными рамками, поэтому хотели бы отбыть от вас немедленно! Разве что осталось еще одно небольшое, но важное дело, — и Лешка, оглядев большую толпу служивых, что собрались у плаца, кивнул головой, как бы соглашаясь со своими мыслями. — Да, все верно, есть еще одно дело! Фурьер Афанасьев, ко мне! — и показал егерю на стоявший в отдалении тарантас. — А ну-ка, братец, принеси сюда мешок с имуществом сержанта Зубова! Только чтобы быстро, одна твоя нога здесь, а другая там!
— Есть, ваше благородие! — гаркнул рыжеволосый здоровяк и понесся к повозке.
— Вот видите, какие унтера должны быть! — кивнул ему вслед Егоров и подозвал к себе Бестужева. — Познакомьтесь, Алексей, это командир гарнизонной роты Лядов Александр Васильевич. Приятнейший, кстати, человек оказался.
Пока офицеры мило между собой беседовали, Потап помог отряхнуться пожилому оборванному человеку с культей вместо кисти. И они стояли у плаца, обнявшись.
Рыжеволосый егерь подбежал с холщовым мешком в руках, и Алексей кивнул ему на ближайшую казарму.
— Фурьер, господин поручик не против, чтобы наш сержант снял с себя обноски и переоделся в подобающий ему мундир. Будь любезен, братец, помогите ему там вместе с Потапом!
Минут через пятнадцать из здания казармы вышли три фигуры в одинаковых егерских мундирах, только у того, что был всех старше и худее, на обшлагах рукавов и на воротнике золотых галунов
