только поэтому я стал магом.
Я вдруг вспомнил день перед операцией и то построение. Как генерал Громов изучал папку услышав фамилию Саламандрова. Это что же, выходит из старшего Саламандрова выкачали кровь, а потом поместили получившися кристалл в меня? Неужели именно поэтому компас показывает на меня?
Ох, как же это всё непросто. Вот уж действительно ирония судьбы…
А как эти учёные получают кровь? Это что же, они похищают аристократов, и потом вот так же как этот лысый псих забирают у них все соки? А что если санитар не такой уж и псих? Вдруг в лабораториях Вернадского точно такой же ужас?
С одной стороны я ненавижу аристократскую погань. Но я просто из убиваю. Зачастую они даже не понимают что умерли. А здесь же?.. Не знаю, порадоваться мне, что этим тварям досталась такая участь, или пожалеть их, — я ведь тоже не зверь.
Я вернулся в лабораторию с телами, и собрав волю в кулак, замотал их в простыни и по одному перенес их к братской могиле. Снял с одного тряпку и пошел за тем, кому прострелили голову. И после этого выместил весь гнев, запустив огненные шары во все стороны в этой подземной лаборатории. Разнес там все к едрене фене. И только тогда, чуть успокоившись, поднялся на поверхность. И тут же начал копать могилы. Вот она ирония. Я раскапывал ямы для тел аристократов в братской могиле, рядом с телами бойцов. Голубозадые, простые работяги, а лежат все в одной земле, одинаково обезображенные. И сгниют так же. Маг сидел на ступенях крыльца и хмуро наблюдая за мной, думал о своём.
Когда вонзил лопату в землю, в траве блеснула пуговица от камзола, и я вспомнил, как пришел в себя после вживления кристалла.
Первое, что я тогда почувствовал — запах гари. Помню, с трудом разлепил глаза. Я лежал в небольшой палате еще с тремя бойцами. Лежать было больно. Сначала не понял, от чего. А когда попытался встать, дошло. Я лежал голый на железной кровати без матраса. Вернее матрас был, на кровати валялись обугленные ошметки полосатой обугленной ткани, а под ногами блестели пуговицы от гимнастерки. Точно такие же. Помню как меня позабавили стоящие рядом с кроватью в рядок несколько огнетушителей.
Я закашлялся.
Тут же с кровати подорвался кто-то из бойцов, глянул на меня и юркнул в коридор. Спустя минуту, он вернулся, в за ним вошла девушка-врач. Та самая, что разрезала мне грудь и вставила туда какой-то оранжевый кристалл. А потом как будто вспышка. Больше ничего не помню.
— Рядовой Сибирский, доброе утро. Рада, что вы пришли в себя.
Она внимательно меня осмотрела с ног до головы. Я опять почувствовал аромат ее духов, похожий на зеленое яблоко. Жар сразу прилил к животу. Так бы и укусил это яблочко за плечо.
Раздавшиеся смешки привели меня в чувство. Бароны меня дери! Я же стоял перед ней совершенно голый. Стоял, так сказать, не один.
— Кхм, я вижу что вы отлично себя чувствуете. Сейчас вам принесут новый матрас и одежду. Не волнуйтесь. Дальше все будет проще. И не так больно.
Она усадила меня на кровать.
— Дайте простыню, чтобы он прикрылся, — скомандовала девушка.
К нам тут же подбежал Сивухин. Подмигнув мне, он укутал меня простынёй. И чего это он? Будто я сам не справлюсь.
— Слыш, Сибирский, ну ты нас удивил! Такого ни в одном кино не увидишь! — с соседней койки скалил зубы Ложкин, — мы тут на тебе еду разогревали, — сказал он и заржал в голос.
— Ложкин, ты бы помолчал, — сухо заметил Нилов от окна. Ты вообще чуть лабораторию не разрушил.
Я поднял голову и увидел дыры в потолке, рядом с Ложкиным валялись разбитые кирпичи, да и сам он был покрыт рыжей крошкой.
— Агав, вы зато с Петрушиным идеальные соседи — ни слуху от вас, ни духу! — снова рассмеялся Ложкин. Он явно был не в себе. Или перенервничал, или под каким-то успокоительным средством. Будто пьяный. — Вы только корчились, а ничего не происходило. Даром что чуть не померли, а что вживляли в вас, что нет. Нету магии у вас. Так что это вы молчите, пока маги говорят.
* * *
Я воткнул лопату в землю, стряхнул капли пота со лба, и пошел за телами. Яма была готова.
Саламандров все это время возился с компасом и просто грелся на солнышке, иногда поглядывая на меня. Наконец подошел ко мне, когда я уже закидывал останки землей.
Я вытер пот со лба и хлебнул воды из бутылки.
— Где же он может быть? — бормотал аристократ. — Сигнал нечеткий, но есть. Здесь все нужно осмотреть.
Он показал мне амулет. На кристалле высветилась тонкая полоска, которая показывала в самый конец братской могилы. Туда, где хоронили бойцов в самом начале.
— Думаете, он мог остаться там живым? — спросил я с сомнением. Почва уже заросла травой.
— Копай, — поморщился Саламандов. Хоть он и гад, как вообще весь их голубозадый род, но старшего брата ищет серьезно. Видно, любит сильно.
— Слушаюсь, — сказал я, ища куда воткнуть лопату. — Но то, что там есть, давно разложилось.
А сам в это время подумал, что если мы встретили некромага, не может ли его брат оказаться ходячим скелетом. Это был бы перебор. Хотя мысль интересная. Вдруг его семейный артефакт, что показывает будто его брат жив, считает что бродячее зомби тоже вполне себе живое. Вот смеху то будет.
— Надо удостовериться, что там не мой брат… Если он каким-то образом жив, я должен…
Я копал там, куда показывала стрелка. Несколько раз под моя лопата упиралась во что-то. Тела лежали вперемешку. Лопата быстро испачкалась. Наконец, я разгреб комки земли и открыл тело, на которое, видимо, и указывал артефакт.
В яме лежал невысокий мужчина. Его волосы были черными, на полуразложившемся лице темнели усы. Пока я его откапывал, в нескольких местах прорезал брюки и рубашку. Зрелище было не из приятных.
— Игорь Петрович, посмотрите, я не вижу никаких признаков жизни, — я сказал и сам выдохнул.
Это был лучший из вариантов. Выкопать зомби мне не очень улыбалось. Не добрые они товарищи, судя по нашей встрече в деревне.
— Это ваш брат?
Саламандров склонился над телом и нахмурился.
— Нет, Алексей гораздо выше… И все же не понимаю, почему кристалл показал на это тело. Что-то с ним не так, и тут … бастарды сплошные.
— Я его закопаю?
— Отойди, — Саламандров убрал кристалл за пазуху и подошел вплотную к
