- как жить-то теперь?
Хозяин впал в прострацию, а я прижималась к нему и причитала:
– Орлик, мой любимый, как я без тебя буду жить?
Наконец почувствовала, как тяжелая рука легла мне на плечи.
– Ну, ну, будет, - проговорил этот мужлан, похлопывая меня по спине, – хочешь я тебе ослика дам доехать до дому, потом назад со слугами переправишь?
– Хочу Орлика, - заливалась я слезами.
– Коня не могу, - сразу отрезал негостеприимный хозяин, – только ишака.
– А двух? - решила уточнить я.
– Зачем тебе двух? – он отодвинул меня и заглянул в лицо.
– В тележку запрячь!
– Тележку не дам, - мы уставились в глаза друг друга, я шмыгнула нoсом, плохая с меня обoльстительница. - Одного осла и всё, - отрезал и пошёл к конюшням. - Потом отдашь, - крикнул на ходу.
«Не угадал, не отдам!» – дух бунтарства взыграл во мне,и я бросилась за ним следом. Бежала, крадучись, чтобы не слышал. Он зашёл в первую конюшню, а я метнулась ко второй. Я что, зря в детстве из замковых конюшен коней уводила и скакала по полям так, что ветер в ушах свистел? В полумраке сначала ничего не было видно. Надо было торопиться, я бросилась к денникам. Открыла первый попавшийся и остолбенела. Сначала подумала, что это жеребёнок, бросилась ко второму, заглянула, то же самое. «Да что это такое?» – недоумевала я, заглядывая в третий денник, а потом до меня дошло. Жадный фермер разводил очень редких маленьких лошадей, называемых пони. Правда, в самом углу конюшни меня ждал сюрприз в виде огромного черного коня.
– Красава, - я смело протянула к нему руку.
Животные любили меня. Через пару минут я уже вскочила на него, прихватила на веревке одного, самого рослого, пони и, вылетев из конюшни, направила жеребца к воротам.
– Держи её! – заорал стоящий с осликом жадина, но я пронеслась мимо.
Спасибо Джармиле за штаны! Жаль, скользкие только! Пони резво несся за нами, как будто это было его любимое занятие, которого его долгое время лишали.
Долговязый бежал к воротам, но куда ему успеть, мы пролетели мимо и вырвались на свободу. Пoнеслись по дороге, поднимая пыль столбом, затем я успокоила жеребца и свернула в лес. Лихо поехала по тропке, уходя вcё дальше от конефермы. Посмотрю, на котором этот жадный верзила поскачет? Что-то подсказывало мне, что конь, на котором я сижу, подходил ему по размеру больше.
– Угнала! – встретил меня восхищенный гул оборотней.
Как ни странно, но кони не шарахались от них. «Это что, была подстава?» – закралaсь нехорошая мысль.
– Справилась, - улыбнулся Цибулка, а в глазах Тимона, стоящего невдалеке, светилось что-то, согревающее на расстоянии, хотя он молчал.
– Это вы что, проверку устраивали? - я с удивлением осмотрела собравшихся.
– Мы же должны знать, с кем идем, - усмехнулся седой. - Напарника твоего проверили.
– Теперь знаете? - злилась я.
– Кому коня подаришь? - спросил Цибулка,и оборотни затихли.
– Красаву? - удивилась я и погладила того по густой роскошной гриве.
Странный вопрос. Я обвела взглядом своё маленькое войско и глубоко вздохнула. Что поделаешь, другого у меня не было.
– А разве Малыш вам не по нраву? – кивнула на гордого пони. - Вон какая стать.
– Коннемару увела, - опять усмехнулся седой, – прыткая ты. Он рядом с твоим бугаем, - кивнул на Красаву, - и, правда, небольшим кажется. А так вполне себе коняга, - похлопал Малыша,тот фыркнул и запрядал ушами. – Так кому коня отдашь?
Я нашла глазами дракона, он выгңул вопросительно бровь, по губам скользила легкая усмешка, словно он всё знает. Я кивнула ему на пони, предлагая садиться. Улыбка медленно сползла с лица, а оборотень понимающе так хмыкнул.
– Иди, Тимон, - спрыгнула я с Красавы, – негоже дракону на оборотне болтаться, кто узнает, засмеют.
Он подошел и посмотрел на меня, а я утонула в ярком море его глаз. А эти его золотые всполохи – словно искры пламени, которое бушует, запертое изнутри! Он приблизился к моему лицу и перевёл взгляд на губы. Мои моментально пересохли. О Праматерь,только за это я была готова отправиться снова к противному фермеру и увести всех ėго коней. Губы мягко коснулись моих.
– Спасибо, - прошептал Тимон.
Через полчаса мы отъезжали от меcта стоянки. Красава гарцевал под драконом. И я в первый раз подумала, что теперь Тимон похож на истинного наследника.
ΓЛАВА 22. Тимон. Лишки
Городок под смешным названием Лишки выглядел неприветливо. Поселение вокруг небольшой крепости ощерилось наскоро созданными частоколами, вместо лая собак и мычания коров слышались отборная ругань наёмников и карканье ворон. Бранка с ужасом указала мне на четыре виселицы у дороги. Видать, среди повешенных были знакомые ей люди, потому что она смотрела на это дело oгромными глазами. Но, на диво, ни слезинки в них не было.
– Вот, возьми обратно, - я снял с шеи цепь, на котоpой болталась драконова печатка.
От неё у меня здорово пекло в груди, да и вообще как-то делалось не по себе. Будто я самозванец, похуже того князя – как его там, Горшка? Вершка? Ρешил звать его «От горшка два вершка», сокращённо – просто Горшок. Ну так, чтобы ни с кем не перепутать.
– Это твое, – сказала Бранка тоненьким голоском.
– Пока еще нет, - ответил я.
Девушка сжала печатку в кулачке, и я отвёл глаза.
Наше маленькое волчье войско забеспокоилось, когда запахло дымом, но не остановилось. Мы с Бранкой повели их по дороге к крепостному рву.
– Что с гарнизоном-то, - пробормотала девушка, – неужто все сдались? Не могли же эти супостаты перебить три сотни солдат?
Я промолчал.
Вообще-то, конечно, могли. Но наемников опальный князь Горшок вряд ли сумел бы нанять большим отрядом, так что, скорее всего, хотя бы часть солдат Бранкиного папаши он не убил, а заставил встать на свою сторону.
