просто в ауте каком-то.
– Держи цветы, Алис, – тяну ромашки вперед, передавая их Колосовой, – жалко выбрасывать, красивый букет.
– Тош… – говорит так жалобно, что чуть ли не плачет, а у меня от этого пиздеца тоже ком в горле становится.
Потому что я ни хера не понимаю!
– Бери. Цветы хорошим девушкам дарить надо, а ты хорошая, – говорю, опуская голову. – Сорян, друзья, что ездили зря, не хотел отвлекать вас попусту.
У меня внутри дыра черная, куда затянуло сердце и душу, а еще ребра в крошево перебитые. Я отказываюсь принимать увиденное, но, к сожалению, от моего отказа верить в то, что я видел, реальность не изменится.
Вырубаю телефон, прощаюсь с друзьями и иду к себе, заваливаясь на кровать. Хочу спать. И пошло оно все к черту.
Глава 22
Оля
Кажется, я окончательно растаяла от этого напора мягкого и теплого котика. Невозможно сопротивляться ему долго, какие бы проблемы и стены ни были между нами. Мои чувства к Антону растут с каждым днем, и я пыталась удерживать их долгое время, но не получилось ничего. Поэтому я сдаюсь. Опускаю руки в этой войне и позволяю себе хотя бы немножко побыть счастливой.
Я не знаю, что будет завтра, даже что случится через час – не знаю. Я все еще не представляю, как могу рассказать Матюше, что у меня появился мужчина. Я только знаю, что он отреагирует болезненно, но справится ли Антон?
Мне очень сложно, но я стараюсь не думать обо всем плохом, что меня окружает. Я знаю, что сейчас мой ребенок абсолютно счастлив с моей матерью, и отпускаю себя, кружась перед зеркалом.
Сколько лет я не была на свидании? Это, оказывается, так трепетно… А еще безумно мило, что Антон, все-таки добившись меня, все равно пригласил. Он такой настоящий… он такой мужчина! Его напор меня не пугает больше, только радует. Антон дарит столько тепла и ласки, что, когда его долго нет рядом, я невольно начинаю скучать.
Что сделал со мной этот мальчишка? Кажется, что-то хорошее. Потому что он ушел всего несколько часов назад, а я уже с улыбкой вспоминаю наше первое совместное утро. Вкусное, горячее, такое правильное утро, что глубоко в душе появляется навязчивое желание встречать так каждый день. Но… как? Пока малыш гостит у мамы, это возможно. А что будет потом?
Мне так тяжело. Я не хочу травмировать ребенка, но и Антона отвергать тоже не хочу. Я ведь… я же так с ним счастлива. И я очень запуталась.
Мы договорились, что он приедет к шести, и уже без пяти надеваю каблуки и выбегаю во двор, дожидаясь его там. Есть ощущение, что, если он войдет в квартиру, наше свидание пройдет в постели, а я слишком долго красилась и собиралась, чтобы не выгулять всю эту красоту.
Смотрю по сторонам и невольно вздрагиваю, замечая машину Ярослава. Черт… это совсем не та машина, которую я хотела бы увидеть. Вряд ли это Антон взял напрокат машину моего бывшего, пока его в ремонте, да? К сожалению.
– Олечка, – говорит сразу, как только тормозит около меня и опускает стекло. Господи… ну за что?! Ну за что мне все это? Почему он снова прилип ко мне, почему не слышит меня, зачем это все? Почему он появляется всегда, как только в моей жизни случаются намеки на счастье, почему? Он специально приходит и портит все, издеваясь, каждый чертов раз делает что-то, чтобы сломать мне жизнь. – Поговорим?
– Сколько мне еще раз нужно сказать тебе, что нам не о чем разговаривать, Давыдов? – Я даже не смотрю на него. Мне неприятно. Его стало слишком много в моей жизни, он намеренно портит наши адекватные отношения, которые мы старались сохранять ради ребенка.
– Пожалуйста, сядь, пока я самолично не усадил тебя. – Он недоволен, говорит грубо, а мне впервые в жизни, кажется, плакать хочется. Хочется, чтобы прямо сейчас приехал Антон, взял меня за руку и утащил отсюда. Но Антона нет. И плакать нельзя. Выводить Ярослава, к сожалению, тоже нежелательно.
Обхожу машину и сажусь на пассажирское, смотрю в лобовое, все еще избегая взгляда бывшего. Не хочу смотреть на него, меня раздражает его излишняя самоуверенность и огромное самомнение. Он считает, что ему все можно. Всегда таким был, а когда стал зарабатывать много – стал вести себя еще хуже.
– Я слушаю, – говорю холодно, практически сквозь зубы.
– Узнал от хороших людей, что на твоих плечах долг твоего папашки, – говорит нагло, постукивая пальцами по рулю. Мерзость. Узнал от хороших людей… В его штате столько людей, что вообще не сложно нарыть любую информацию о любом человеке. Зачем он пробивал меня? Шантажировать?
– Пришел посмеяться? Что тебе нужно?
– Ну, Олечка, я пришел с предложением о помощи, за кого ты меня принимаешь?
– Только лишь за того, кем ты и являешься.
«За мудака», – вертится на языке, но вовремя замолкаю. Не хочу лишних разборок, мне и без того неприятно все это.
Я не собираюсь слушать никакие предложения от него, мне не нравится сидеть у него в машине, и цель визита тоже не нравится. Боковым зрением замечаю цветы на заднем сиденье и надеюсь, что он не станет дарить их мне. Все равно не приму.
Мы давно расстались, обоюдно решили, что нам просто не по пути, попробовали снова, не вышло, и какого черта он приперся сейчас, мне непонятно. Пригласил в машину, чтобы не разговаривать на улице, а теперь замолкает и смотрит, хватая меня за руку, которую я тут же вырываю.
Мне не нравится Ярослав. Он наглый и самоуверенный, но в самом плохом смысле слова. Антон тот еще наглец, и самоуверенности хоть отбавляй, но человек хороший, да и себя выше других не ставит. Ярослав же… Ярослав богатый мужчина, он бизнесмен и считает, что на его деньги поведется каждая. В восемнадцать и я повелась на понты и смазливую улыбку, сейчас мне нужна душа и искренность, а не… А не Ярослав.
– Ты меня задерживаешь, я спешу, – говорю, потому что надоедает это молчание. Я все еще не собираюсь выслушивать его предложения, мне противно даже находиться рядом с ним.
– Оль, давай попробуем заново? – Он поворачивается ко мне, а я закатываю глаза. Это уже не смешно даже. – Я оплачу весь долг, если ты ко мне вернешься.
Выхожу из машины сразу. Слушать такой бред не собираюсь, возвращаться к Ярославу из-за денег тем более.
