ты можешь ответить на этот вопрос.
Но у меня нет ответа. Я даже не знаю, как правильно задать вопрос. Мой гнев не был совсем уж беспочвенным, но я никогда ещё не была настолько зла и разочарована в ком-то. Даже к Каллиопе, когда та попыталась меня убить, я не испытывала таких чувств. Но если я смогла простить её, то почему не могу простить Аву?
Потому что Каллиопа покусилась только на мою жизнь. Ава же лишила меня самого дорогого.
— Это всё ещё не укладывается у меня в голове. Если она каким-то образом использует магию Авы, то почему мы только сейчас об этом узнаём? Почему Кронос не рассказал мне?
— Не знаю. — Его рука скользнула по моему боку и легла на талию. — Мы ничего не можем с этим сделать, кроме как подготовиться на случай, если у Каллиопы остался туз в рукаве.
Я самым жалким образом фыркнула ему в плечо.
— Так дико слышать от тебя карточные метафоры.
— Я играю даже лучше, чем ты могла бы подумать.
— Охотно верю.
Он снова меня поцеловал и провёл пальцем вдоль края моих джинсов, вызывая волну жара во всех местах, где только прикасался. Не нужно быть гением, чтобы понять, чего он хочет, поэтому я поцеловала его в ответ, но накрыла его ладонь своей. Он вздохнул.
— Прости, — сказала я. — Просто… В прошлый раз, когда мы это сделали, Каллиопа использовала это против нас. Я не готова пройти через это снова.
Вместо возражений Генри просто притянул меня ближе, прижавшись всем телом.
— Это ты даёшь мне дополнительный стимул? Одержи победу в войне — и получишь доступ к телу?
Я закатила глаза.
— Я тебя умоляю. Если бы я хотела этого, то действовала бы более очевидно. Да и победа в войне — это как-то абстрактно. Я бы потребовала что-то более конкретное.
— Например? — прошептал он.
— Например… Я пересплю с тобой, если ты научишь меня исчезать и появляться.
Он, не отрываясь, смотрел на меня. И впервые за очень долгое время я увидела искреннюю улыбку на его лицо.
— Обещаешь? Потому что с такой мотивацией мы добьёмся результата уже к следующему закату.
— Дурак! — засмеялась я. — Но раз уж ты предложил…
Он тут же сел и поправил рубашку.
— Где-то здесь должно быть место, где мы могли бы потренироваться без лишних глаз.
Я хотела предложить вернуться в Подземный мир, но мы заперты здесь так же, как я была на острове. Если мы по какой-либо причине покинем Олимп, Каллиопа и Кронос очень скоро узнают, что Генри жив. Нам повезло в Африке и Греции, но мы не можем рисковать снова.
— Как думаешь, мы его ещё когда-нибудь увидим? — спросила я. Улыбка Генри померкла.
— Майло? — спросил он. Я кивнула. — Да. Мы можем увидеть его в любой момент, когда захочешь.
— Ты понял, о чём я.
Он вновь притянул меня к себе, его руки крепко сжали меня в объятьях. Какой же дурой я была, когда думала, что он не любит меня только потому, что не говорит этого. Он повторял это сто раз на дню, не говоря ни слова.
— Обещаю, мы найдём способ вернуть его. И вернём. Чего бы нам это ни стоило.
— Кроме твоей смерти, — решительно заявила я, вцепившись пальцами в воротник его чёрной рубашки. — Я серьёзно.
Генри чмокнул меня в лоб.
— То есть ты можешь предлагать себя Кроносу навечно, чтобы вытащить Майло оттуда, а я не могу пожертвовать собой в этих же целях?
— Я всё ещё буду жить. И когда-нибудь найду способ сбежать обратно к вам.
— Я восхищён твоей смелостью, но Джеймс прав. Ты должна проработать эту склонность к самопожертвованию.
Я в шутку смерила его взглядом.
— Не помню, чтобы ты жаловался, когда моя склонность к самопожертвованию дала тебе второй шанс.
— Но теперь пришло время бороться не только за жизни тех, кого ты любишь, но и за свою собственную, — сказал он. — Если только так ты перестанешь разбивать сердце близким своим уходом, когда сама боишься, что они уйдут от тебя.
Это было несправедливо, и он это прекрасно понимал. Если кто-то должен умереть, то пусть это буду я. Это лучше, чем жить с утратой. Генри, мама, Майло — я не смогу пережить их потерю и остаться собой.
— Я постараюсь, — сказала я.
— Обещай мне.
Но я не могла, и он тоже. Мы оба сделаем то, что должны, чтобы защитить друг друга, и никакие обещания не остановят ни его, ни меня.
К тому моменту, когда Олимп снова пролетал над Грецией, Совет вновь бросился в бой с Кроносом на несколько минут, а я научилась исчезать в одной части тронного зала и появляться в другой. Это требовало большой сосредоточенности, поэтому переживать за маму и остальных я не могла. И я была слишком увлечена, чтобы разозлиться на Генри, который, похоже, специально всё так спланировал.
— Почему ты не научил меня раньше? — спросила я, завязывая волосы в хвост. — Это бы очень пригодилось девять месяцев назад.
Телепортация не требовала никаких физических усилий, но такой колоссальной силы воли, что у меня кружилась голова. Как Генри перемещается по всему Подземному миру?
— У нас не было возможности. Теперь попробуй переместиться в покои. Буду ждать тебя там.
Я бросила на него строгий взгляд.
— Я же сказала, что мы не будем этим заниматься до тех пор, пока…
— Это всё, о чём ты думаешь? — спросил он с едва заметной улыбкой, перед тем как исчезнуть. Я запыхтела. Так нечестно!
Закрыв глаза, я сосредоточилась на воздухе вокруг. В тронном зале было тихо и тепло. Медленно, я бы даже сказала мучительно медленно, я собрала мысленный образ спальни в голове. Простая кровать, комод, шкаф, белая дверь, закатный пол и небесно-голубой потолок — в точности как в тронном зале. Собравшись, я прочувствовала каждый дюйм своего тела от кончика носа до пальцев ног и сделала глубокий вдох.
А затем открыла глаза.
— Очень хорошо, — сказал Генри, стоя в опасной близости ко мне. — В этот раз получилось даже быстрее. Чуть меньше тридцати секунд.
Тяжело принять комплимент от того, кто может сделать это в мгновение ока.
— А если мы переместимся в одну и ту же точку?
— Невозможно, — ответил Генри. — Законы Вселенной этого не допустят.
А. Что ж, это хорошо. Я прислонилась к изножью кровати и убрала руки в карманы.
— Как только освою это, ты научишь меня сражаться?
— На то, чтобы твоих навыков стало достаточно для реального боя, уйдут века, — заметил он. Чёрт. То
