любопытством:
– Ну, раз в дома не хочешь идти, на воздухе можно заночевать. Я на качелях фуфаечку постелил. Новехонькая, только со склада.
Я терла глаза, сама себе уже не веря. Посреди яблоневой аллеи стояли качели в виде широкой скамьи со спинкой на толстенных цепях. При свете костра заметила, что поверх сиденья накинута какая-то одежда.
Чего долго пристраиваться… Если коленки подогну, смогу запросто уместиться на качелях, которых пять минут назад не было и в помине. Все же лучше, чем на ворохе прошлогодней листвы, заботливо собранной Николаем.
Покачиваясь в теплой дремоте, я словно через завесу тумана видела, как у костра собираются тени мужчин. Люди они или призраки – все равно меня не обидят – в этом была твердо уверена. Кто был способен – протягивал Николаю уцелевшую руку, хлопал его по пыльному пиджаку, делился папиросами.
Вместе они тихо переговаривались, кашляли и дымили едкий задиристый самосад. Грелись…
Уже туго спеленутая сном, я подумала, что в сказках и триллерах чаще всего покойники поднимаются, желая отомстить или напугать, но ведь иногда им просто хочется своих отогреть. И заодно поговорить по душам. Приобщиться. Вспомнить.
Утром на ступенях мемориала рядом с кружкой воды я нашла завернутый в газету нехитрый провиант: горбушка серого хлеба, луковка, два вареных яйца и коробок спичек с упитанными буренками на картинке под надписью: «Организуйте выгул скота».
Зачем мне спички? Мелькнула зябкая идея, что Николай оставил меня вместо себя разводить костры по вечерам. Но я же не могу, мне надо искать дорогу домой.
Выдохнула с облегчением, когда поняла, что в коробке обычная крупная соль. Позавтракала, будто на поминках, развернула пожелтевший газетный лист, прочитала название: «Красная заря» 1953 г.
Покидала парк с тяжелым сердцем и грустными думами. Неужели на месте некогда больших и людных поселений останутся вот такие осколки прошлого, где пересекаются пути живых и мертвых. Худо дело, если живым могут помогать только идейные старожилы из иного мира.
Глава 17. «Кузькина мать пришла!»
Опасливо посматривая на здания по обе стороны улицы, я вернулась к фонтану. Рысь застыла на своем пьедестале, а по заросшему мхом и травой днищу бассейна журчал ручеек. Странно, что вчера его не заметила, но сейчас я пришла сюда за брошенным в кустах самокатом. Другого транспорта пока не могу найти. А ведь еще нужна вода и хотя бы небольшой запас еды.
Неизвестно, когда до города доберусь, и как он меня встретит город с изменившимся именем.
Площадь примыкала к двухэтажному торговому центру. Поскрипывает на ветру оторвавшийся рекламный банер «Одежда ведущих китайских брэндов», а на первом этаже, если верить вывеске, прежде продавали фаст-фуд. Нет, не рискну заходить – окна разбиты и на панельной стене пузырится желтая пена, напоминает застывшую слюну.
Попрощавшись с безгласной Рысюшкой, я покатилась на окраину села к знакомой АЗС на перекресток автотрасс. Одна из них, судя по указателю, вела в сторону Темени. Говорят, для бешеного волка сотня километров не крюк, но для не очень спортивной девушки на самокате – приличное расстояние. Или то была поговорка про бешеную собаку… Да какая разница! Все равно я скоро выдохнусь и сбавлю темп.
Заросшие травостоем и молодыми деревцами поля упорно наступали на дорогу. Кое-где асфальт вздыбился и раскололся под натиском настырной березки или елочки, чьи семена попали в трещины и смогли добраться корнями до земли.
Я с тоской терла погасший монитор самоката, жалея, что он не оснащен солнечными батареями или турбиной самозарядки от трения. Даже взмолилась вслух:
– Хочу, чтобы сани ехали сами, то есть самокат! Пожалуйста! Если я крутой проводник желаний, пусть хотя бы такое малюсенькое исполнится.
Еще я мысленно спорила с Мироном насчет территориального разделения страны.
– Какое право ты имеешь тут распоряжаться! Сибирь заселяли вольные казаки и землепашцы, которые из-за Урала пришли. Они сажали хлеб, выращивали скот, строили крепости, сначала воевали с остатками Золотой Орды под предводительством хана Кучума, потом заключили мир с теми, кто желал мира и вместе стали торговать с бухарцами.
И в то же время меня охватывали сомнения. Может, сама здешняя природа решила освободиться от населения и отдохнуть, просматривая архив исторических сюжетов. Для того и создала временные аномалии… Но разве в нашем прошлом было много приятных моментов, чтобы уставшая земля могла иметь стимул вновь пустить на себя людскую массу?
Почему именно в центр Западной Сибири упали метеориты с фобием? Это космический дар или проклятье, из-за которого начнутся новые распри?
Теперь здесь хорошо себя чувствуют чудаки вроде Платона, оставленные без присмотра добрые старушки и человеко-волки, обиженные на весь белый свет, как Ульяна. А Мирон мечется между ними, стараясь все контролировать и упорядочивать. Еще бывший сослуживец-наемник Демид наступает на пятки, носом землю роет, хочет получить доступ к загадочным артефактам.
Какова моя роль в этом сценарии? От мелких личных желаний перейти к глобальному волшебству? Так я не против, лишь бы хватило сил и умений. Лишь бы знать, что в правильном направлении двигаюсь…
В запале внутреннего монолога я не сразу сообразила, что стою обеими ногами на платформе самоката, а прежде тусклый монитор с указателем заряда приобрел изумрудную подсветку.
– Получилось! У меня получилось.
Тихонько посмеиваясь удаче, я увеличила скорость и азартно объезжала колдобины на пути. В радостном волнении почти не удивилась тому факту, что запущенные поля неожиданно сменились зарослями высоченной кукурузы.
А когда в голове зашелестели картинки из зарубежных триллеров: хищное пугало в шляпе, сломанные стебли и раздавленные початки, загнанное дыхание героя, продирающегося сквозь кукурузную стену, попыталась отвлечься на бетонный монумент с названием очередного поселения – агрокомплекс «Рассветное».
На сером шершавом камне выбито и залито черной краской изображение бычьей головы. Я несколько минут постояла возле прямоугольной плиты с указателем на ближайшую ферму. Мне там нечего делать, дорога туда заросла, по ней несколько лет никто не ездил. А вот собрать в рюкзак несколько спелых початков – идея хорошая. Я прислонила самокат к плите и, оглядевшись по сторонам, храбро вошла в кукурузные дебри.
От дороги совсем незначительно удалилась, наполнила рюкзак до половины и уже хотела повернуть назад, как заметила просвет среди высоких стеблей, а потом вышла на площадку метра четыре в диаметре.
Будто кто-то очень худой и юркий пробрался сюда, не погнув по пути кукурузу, не выдав себя даже узенькой тропкой, а уж потом вдоволь потоптался на месте, устраиваясь на отдых. Не с неба же он спустился в конце концов? Тоже вариант, еще невероятней и страшней.
На земле среди вывороченных желтоватых корней виднелись глубокие борозды,
