Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
за них бесплатно. Обслуживай их тонкие эмоции».
В ней проснулось безразличие к тому, что происходит вокруг.
Американцы снимать в Крыму не могли, грозились выдернуть свои деньги из проекта, а снимать в другом месте уже было невозможно. Надо было срочно что-то решать, придумывать. Продюсер не делал ни шагу без Мити, а Митя – без Сони.
Соня приехала к нему в больницу, где он находился уже в весьма удовлетворительном состоянии, его чистили, промывали и капали.
Рожа была довольная. О делах говорил без большого энтузиазма.
В палате сидела Маша с трагическим лицом. У нее было много судочков с паровой едой, протертыми супчиками и пюре из кабачков.
В сквере возле больнице сидела Катя в шапке с помпоном, у нее никаких судочков не было, но Соню она выследила, прижала к скамейке и нагло начала сбрасывать на нее свой душевный мусор.
Оказалось, что все проблемы прошлого остались при ней, ничто никуда не ушло, держится она из последних сил, но пока держится – на глаза Мите не показывается.
Погода была уже очень теплая, а шапок Катя никогда раньше не носила, даже зимой. Здесь явно существовал какой-то умысел.
Соня предположила, что это попытка привлечь Митин взгляд из окна. Но оказалось проще – эту ярко-красную шапку вместе с головой под ней заметила Маша, выходя из корпуса со своими опустевшими судочками.
Она остановилась на несколько секунд, тяжело вздохнув. По взгляду чувствовалось – узнала.
«Какие-то шекспировские страсти. Но банально до тошноты», – Соня решительно повернула к остановке.
Но, кажется, автобус только что ушел, пришлось вернуться на скамейку перед входом. Кати видно не было, машины ее на парковке не было тоже. Зато Соня вдруг столкнулась нос к носу с одной особой, актрисой, скажем так, второго сорта, про которую Митя сказал, что это Катина биологическая мать. Разумеется, под большим секретом. Сейчас Соня вспомнила об этом:
«Господи, это же эта… как ее… дочь этой… Да что – дочь, это же Катина родная мать!».
Анна несла букет красных роз.
Соня вдруг что-то почувствовала и испугалась. Побежала за ней, но в лифт уже не успела, благо, третий этаж – побежала по лестнице.
Из Митиной палаты в поисках вазы вышла медсестра, дверь оставалась чуть открытой.
Были видны только волосы Анны – золотые и завитые бараном, уложенные, как в девяностых – пышной челкой на лоб. Наконец она обошла кровать с другой стороны, кажется, открыть окно. Потом склонилась и поцеловала Митю долгим поцелуем в губы. Судя по всему, не первым. И насилием это никак не выглядело.
Соне пришлось войти сразу за медсестрой.
Пока Анна возилась с цветами, Митя смотрел на Соню в упор, судорожно размазывая по лицу отвратительную ярко-оранжевую помаду.
В его взгляде на нее всегда присутствовала некоторая тревога – он постоянно ждал плохих новостей или упрека.
Анна еще какое-то время суетилась, потом, актерским чутьем почувствовав неловкость, кивнула Соне, игриво помахала Мите рукой, наигранно улыбнулась и исчезла.
В сущности, она сделала то, что хотела – подкараулила момент, когда Митина супруга уехала, и забежала напомнить ему о себе. Больше ей ничего от этого маленького случайного человечка не было нужно.
Оставшись вдвоем, Соня с Митей снова помолчали. Пора было что-то сказать.
– Что, – не выдержала Соня, – мир слишком тесен, да?
– Актерский особенно, – Митя попытался занять оборонительную позицию.
– Я даже боюсь спросить, давно ли это у вас.
– Ты мне не мама и не бабушка, – вдруг рассердился он, – не жена и не любовница, почему я должен отчитываться, а?
Соня медленно подошла к нему и грубо стерла остатки помады с его губ.
– Это не твой цвет. Желтит.
Затем задумалась на долю секунды, размахнулась и влепила ему пощечину.
И на этом она, наконец, вышла.
А Митя остался со своими спутанными мыслями наедине, впрочем, ненадолго. Минут через десять в дверях появилась… Катя.
Митя даже не успел испугаться, он еще потирал щеку, горящую от Сониной пощечины, и теперь ему было очевидно, что сейчас его будут бить значительно сильнее. А может произойти еще более страшное – Катя сейчас отрежет себе руку у него на глазах или воткнет нож в горло. Ясно, что месть будет справедливой, и мелочиться эта девочка не станет.
– Зачем Сонька возвращалась? – начала она с порога.
«Так… значит, не знает».
Все его внутренности, сведенные в судороге ужаса, отпустило, разжался комок в горле, Митя расслабился и обмяк.
– Что, говорят, ты совсем спился? – Катя деловито устроилась на стульчике, – выглядишь плохо.
Митя с готовностью застонал.
– А что, Сонька одна все за тебя тянет? Сколько ж ты ей платишь?
Этого он уже выдержать не смог. И, чтобы заодно увести беседу в другую сторону от выяснения отношений, словоохотливо поделился с Катей трудностями, связанными с оформлением Сони в штат съемочной группы.
Катя не меняла изначального настроения, только все выше поднимала изогнутые брови.
– Что тебе сказать, Митечка. Кислое дело. Я думала, ты только со мной ведешь себя как последний подонок.
Это было непередаваемое мучение. Мучение и наслаждение. Она сидела здесь и с удовольствием унижала его. Зато она была здесь. С ее родным запахом, смешным узелком волос на голове, сидела и нарушала больничные правила – прикуривала сигарету, чиркая спичками. Он резко вспомнил, что она старалась покупать именно спички, большие «Каминные», потому что любила свечи и везде их вокруг себя расставляла – дома, в поездках, на работе. Ароматические, цветные, обычные, старомодные в подсвечниках, фигурные или в глубоких баночках… Именно такие удобнее было зажечь длинной спичкой, а не зажигалкой. И это воспоминание тоже было родным и приятно обожгло Митино сердце, привыкшее за последние месяцы только к стыду оправданий и безграничной вины перед всеми. А ей, одной ей, он смог открыто обо всем рассказать. И это был единственный человек, который не только понял его, но и подсказал выход из создавшегося трудного положения. Спасительница.
Тем же вечером Соня получила от Мити радостное эсэмэс с сообщением о том, что она прикреплена к съемочной группе. Через час упала и первая зарплата. Это были Митины личные деньги. Но об этом в эсэмэс ничего не было сказано.
Глава 6
Съемки почти начались. И у Кати с Митей все тоже началось снова. Американцы исчезли из проекта вместе с деньгами, поэтому снимать пришлось на те копейки, которые выделило, условно говоря, государство.
Сидели в Крыму в замшелой грязной гостинице, привезли фургончики, обосновались.
Катя нашла предлог не ехать с Альбертом в очередное
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
