признаться, то я по-настоящему удивлена, что ты продержался так долго.
Я задался вопросом, что если это говорили в ее группе поддержки — что я, вероятнее всего, начну выпивать вновь, это лишь вопрос времени. Я хотел вспылить, выйти из себя по поводу этого, но доказательства были у нее на руках.
— Это был первый и последний раз, — едва слышно произнес я. — И больше никогда не повторится.
— Я могу смириться с единственной ошибкой, — согласилась она. — Это не значит, что я буду мириться с этим постоянно.
— Мы в порядке? — черт бы побрал мое острое желание убедиться в правдивости сказанного, но мне было необходимо услышать это от нее. Необходимо слышать это вновь и вновь, потому что глубоко внутри меня все еще сидел маленький мальчик, который знал — да, который знал — что он был нежеланным. Он был не нужен ни ей, ни кому бы то ни было, независимо от обстоятельств. Он просто был одиноким потерянным мальчишкой. Неважно, каким идеальным мужчиной этот мальчик старался быть, он прекрасно знал, что никто и никогда не полюбит его.
— Я люблю тебя, — твердо заявила она, — мы в порядке.
Напряжение внутри меня лопнуло, словно натянутая струна. Я притянул ее лицо к своему, постаравшись из-за всех сил быть нежным. Хотел сжать ее в объятиях так крепко, чтобы она никогда не смогла избавиться от меня. Я хотел всецело обладать ей и знать, что она принадлежала мне и только мне, без остатка.
В следующее мгновение я ощутил, что остро нуждаюсь в ней. Хотел, чтобы она была рядом, если мне придется пройти через все это дерьмо, которое называлось моей жизнью. Она была моим спасением, и я должен был почувствовать физическое подтверждение ее прощения.
Вначале я неспешно целовал ее, но все те мысли, что переполняли мой разум, грозили вырваться наружу, и я излил всю энергию, которая переполняла меня, на нее, вложив все силы в поцелуй. Я провел невесомым прикосновением языка по ее губам.
— Я, мать твою, нуждаюсь в тебе, — прорычал я. — Прямо сейчас.
Рейн сжала край моей футболки своими пальцами и начала стягивать ее через голову в ответ на мои действия. Я принялся за ремень, пытался его расстегнуть, в то время как она быстро сняла свою футболку и расстегнула бюстгальтер. Как только я увидел ее грудь, тут же забыл про ремень. Склонился к ее соскам, втянув один в свой рот и ласкал другой подушечками пальцев, кружил по чувственной ареоле соска. Потом прикоснулся к вершине соска, и Рейн издала протяжный стон.
Мой член болезненно вжимался в молнию шорт, которые были лишь наполовину расстегнуты, старался вырваться наружу, но все его попытки были тщетны. Я был слишком занят тем, что стремился прикоснуться к каждой ее части, погладить кожу, завладеть ее ртом. Мне удалось избавиться от своих кроссовок, и я уложил ее так, чтобы она лежала на спине, вытянувшись на диване, а затем вновь вернулся к ее груди.
Рейн скользнула ладонями вниз по моей спине, опустив их до уровня поясницы, пока не достигла задницы. Она сжала ягодицы в ладонях, и я толкнулся твердым членом в ее ногу. Рейн прижалась ко мне своими бедрами и издала стон.
— Я хочу тебя, — прошептала она. Взяла мое лицо в свои ладони и прижала свои губы к моим. — Пожалуйста… отнеси меня в кровать.
Я не собирался спорить.
Поднял ее с дивана, все еще до конца не освободив член из шорт, и понес ее в спальню на руках, как относили невест. Опустил Рейн на край кровати, захватив пальцами ее штаны для йоги, которые все еще были на ногах, и стремительно стянул их с нее. Я сжал в ладонях ее щиколотки и забрался на кровать, расположил ее ноги на своих плечах, затем взглянул на нее.
Обо всем, что произошло, было позабыто ради момента отчаянной нужды и чистого вожделения. Надо мной взяло верх яростное желание наблюдать за тем, как она кончала в моих руках. Это затмило все остальные мысли об ужасе, через который нам предстояло пройти.
Ее губы слегка приоткрылись, взгляд потемнел, когда я начал приближаться к ней. Прижался приоткрытыми губами к внутренней стороне ее правого бедра, в то время как другой рукой скользнул по левому бедру. Но не стал приближаться слишком близко к центру — еще не время. Мне нравилось наблюдать за тем, как она умоляла.
И она умоляла.
— Пожалуйста… Бастиан…
— Пожалуйста, что? — я поддразнил Рейн, когда оставил поцелуй на ее бедре и приближался все ближе и ближе к заветной цели. Оставил поцелуй на ее лобковой кости и затем сбоку от нее. — Ты что-то хочешь?
— Ах…
Захихикав, я поцеловал верхнюю часть ноги с внутренней стороны бедра, где она переходила в складочки плоти, а затем прошептал у ее кожи.
— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, детка? Хочешь ощутить мой язык на своем клиторе? Потому что именно это я собираюсь сделать.
— Да… пожалуйста!
— Ты хочешь ощутить мои губы здесь? — я оставил поцелуй сначала на одной ноге, затем на другой. — Или может быть здесь?
Каждый раз, когда я оставлял поцелуй на ноге, то избегал прикосновения к ее клитору, а она старалась повернуть или приподнять бедра таким образом, чтобы продемонстрировать мне, где она хотела почувствовать прикосновения моего рта, но я крепко удерживал Рейн на месте.
— Нет, по-видимому, ты не хочешь, — я шутливо нахмурился. — Не думаю, что ты готова к этому.
— Я… я…
— Не готова…
Ногтем я провел по коже внутренней стороны ее бедра и поднялся вверх к самому клитору. Последовал губами за движением пальца, проложив дорожку из жадных поцелуев, в то время как она продолжала извиваться подо мной. Я мог ощутить запах того, насколько сильно она желала этого, и мой член буквально пульсировал от желания, пока Рейн лежала, заключенная в ловушку между мной и кроватью, умоляя меня о том, чтобы я уделил внимание клитору, но пока я не собирался делать этого.
Ее удовольствие было на первом месте.
Всегда.
Наконец, когда она больше уже не могла терпеть, я скользнул неспешным движением языка прямо к ее лону и провел кончиком языка до жемчужины клитора. Она изогнулась, чуть ли не поднявшись в сидячее положение, и затем вновь напряженно опустилась всем телом на кровать.
Я не смог сдержаться, и на моих губах растянулась улыбка.
Я кружил кончиком языка по ее клитору, затем поднес руку к ее плоти. Легко скользнув подушечками пальцев по ее киске, я
