пели песни, муж на гитаре играл. А потом… она и говорит: «Поздно, мы пойдем. Спокойной ночи!» И они ушли, живут недалеко. А Лехе на другой конец города, а метро давно не работает!
Подруга и говорит, оставайтесь, мол.
Леха прикинул: «Ну что ж, подруга так подруга!» Вышел на лестницу, курнул. Возвращается, а подруга и говорит:
– Леша, я вам на кухне постелила. Подушки диванные, что нашла, извините.
– ???
– Понимаете, в комнате дочка спит. Я не хочу, чтобы она, проснувшись, увидела на диване чужого дядю. Не хочу, чтобы у девочки было тяжелое детство. Вы уж встаньте пораньше.
…И сейчас Леха валялся на полу кухни в чужой малогабаритной квартире. Кухня была крошечная, и лежал он по диагонали. Голова упиралась в батарею, ноги – в ножку кухонного стола. Перед лицом белела стенка холодильника, который время от времени сердито урчал, и слышно было, как в его недрах переливается специальная холодильная жидкость.
За окном, на площади, несмотря на глубокую ночь, слышались веселые голоса.
Кому-то везет!
А здесь лежит классный монтажник Леха, отличный бригадир. Никому не нужный… разве только Вальке… Ишь, не хочет, чтобы у дочки было тяжелое детство! И всем до лампочки, что у него тяжелая зрелость…
Эдвенча
Вечерело…
Солнце потихонечку садилось, притомившись за день. Оно двигалось к далекому горизонту с мечтою отдохнуть. Уже хотело было скрыться, да вдруг замерло, заметив кое-что интересное, что никак нельзя пропустить.
И действительно, было на что посмотреть.
Симпатичная деревенька – с полтора десятка домов – выглядела сказочно-умильно, впрочем, как и все издали. Домики рядком расположились на холме. К речке спускались тучные огороды. А между огородами и речкой раскинулся огромный зеленый луг, на котором тут и там белели и пестрели стада гусей и уток.
Около одного из домов о чем-то оживленно беседовала группа мужичков, а, может, молодых парней, – издалека Солнцу было не видно.
И вот по этому лугу к речке ускоренным темпом двигались двое, по облику не местные. Вдруг пасторальную тишину разорвал гусиный вопль. Солнце приметило, что эти неместные были не одни – в руках одного из них бился и отчаянно орал гусь!
Гусь кричал так, как будто его режут.
– Федька, ты голову его чем-нибудь накрой!
– Чем?
– Да хоть футболкой!
Федька остановился, протянул гуся Фильке, стал снимать футболку.
– Все, поздно! Заметили!
С пригорка от группы местных аборигенов отделились двое и, размахивая руками, указывая на наших героев, побежали в их сторону.
– Гуся услышали! Вот гад!
Федька с Филькой и отчаянно кричащим гусем стремглав неслись к речке.
– Слушай, закрой ему глаза рукой! – советовал запыхавшийся Филька.
– Советчик нашелся! Как ему глаза закрыть? А нести? Одной рукой нести невозможно – тяжелый!
– Тяжелый – это хорошо! – хмыкнул Филька и запоздало спросил: – Хочешь, я понесу?
– Да ладно, некогда меняться – догонят!
– Не догонят! – Филька обернулся. – Вот сволочи!
– Что?
– Да смотри – вернулись, на мотоцикле летят!
И действительно, раздался стрекот мотоцикла, а потом воришки увидели моторизованных преследователей. Силы были не равны – Филька с Федькой явно проигрывали мотоциклу в скорости. Страшная развязка была близка…
– Теперь нас спасут только кусты.
– Да нам же не туда! Девчонки направо ждут!
– Не до девчонок пока! Давай гуся!
Федька с облегчением отдал Фильке гуся. В конце концов, это была Филькина идея – стащить у местных гуся.
Тем временем расстояние между мотоциклом и гусекрадами стремительно сокращалось, а до спасительных кустов было ох как далеко!
– Давай поднажмем! – Неутомимый Филька и с гусем бежал быстрее Федьки без гуся.
Ребята выдыхались… Уже сквозь стрекот мотоцикла слышны были возгласы преследователей:
– Ну что, счас мы вас почикаем, ворье!
Ребятам вспомнился Паниковский, причем обоим одновременно.
– Слушай, Филька, давай бросим этого чертового гуся. Сразу отстанут!
– Ты что, как это – бросим? Это же наша добыча!
– Слушай, ведь в милицию заметут!
– Не заметут! – но в голосе Фильки уже не было прежней уверенности.
До спасительных кустов оставалось еще большое расстояние, и Федьке стало тоскливо от того, что их замечательное путешествие к морю может закончиться очень печально в местном отделении милиции где-то недалеко от Одесского лимана. А они проехали уйму километров в кабинах «плечевых», и теперь, вместо того чтобы купаться в теплом море, до которого осталось какие-то смешные полсотни километров, будут торчать в местном обезьяннике.
– О! Бог есть!
– Чего вдруг поверил?
– У них мотоцикл сломался!
Действительно, ненавистный стрекот исчез, и в наступившей тишине стал слышен звон цикад и матерные ругательства незадачливых преследователей.
– Класс! Бежим быстрее! – Филька рванул вперед.
– Чего сейчас-то бежать?
– Очухаются – догонят!
И они, царапая лица о ветки и обжигая руки о высоченную крапиву, рванули в гущу кустарника, где их должны были поджидать их боевые подруги.
– Закат какой! Красиво здесь, правда? – потянувшись всем телом, спросила Фекла.
– Да, только слепни надоели! – шлепнув очередного кровососа, ответила Фенька. – Сидим тут – со всех сторон кусты, ветра совсем нет, вот они и лютуют.
– А ты не обращай внимания, они и отстанут. На небо смотри, красоты наблюдай…
– Какие красоты, когда совсем зажрали! Слушай, а чего их так долго нету? А вдруг их поймают?
– Не боись, не поймают! Я в Фильку верю! Смотри, Фень, какой лягушоночек!
Фекла поймала худенького лягушачьего детеныша и посадила его на толстую палочку. Лягушонок, видно, был совсем неразумный и даже не предпринимал попыток сбежать от стремящейся к естествознанию Феклы.
– Фень, а давай его дрессировать! Смотри, он послушный какой!
Фекла протянула палочку с вцепившимся в нее лягушонком Феньке. Та отпрянула и завизжала:
– Убери его от меня! Я их боюсь!
– Ну и зря. Он такой милый! Давай ему имя дадим. Например, Филя.
– Чегой-то Филя? А почему не Фома? На Фомку он больше похож – худющий такой же! – обиделась за своего Фильку Фенька.
– Ну ладно, пусть будет Фомка. А то его нет с нами, а Филька есть, – засмеялась покладистая Фекла. – Как там мой Фомочка на стройке века? Видела я, как комсомолочки активные около него увиваются. Ладно, буду нашему маленькому Фомочке арену строить.
Фекла потянулась за стеблем камыша, и в это время лягушонок Фомка сделал великолепный прыжок – и был таков! Фекла расстроилась, а Фенька с облегчением сказала:
– Слава богу. Давай лучше ребятам бутербродов сделаем.
Девушки разложили на траве клеенку с букетами сирени, видавшую виды, но чистую. Нарезали хлеба, колбасы, достали кружки. От колбасы шел такой чудесный чесночно-мясной аромат, что головы у подружек закружились. От голода.
Буквально через пару
