себе последние капли самообладания и воспитанности ответил я.
— Эх, ну ладно, — пожала плечами она и, подпрыгнув, села сразу на столешницу островка на кухне. — Как твои дела? — облизнула губу. Настолько омерзительно, что я тут же ощутил приступ рвоты.
— Виктория, я хочу поговорить с твоим братом, — жестче ответил я.
— Ой, — недовольно цокнула она, — не думаю, что у нас с тобой есть какие-то секреты после той вечеринки, — и расплылась в улыбке. Такой, за которую мужикам морды бьют.
— Виктория, — все, самообладания не осталось, — Ничего на той вечеринке не было. Ровно так же, как ничего нет между нами с тобой. Ты для меня лишь сестра друга, с которой я максимум здороваюсь, ясно?!
Нижняя губа девушки дрогнула, брови причудливо громоздились у переносицы. Одним движением она спрыгнула со столешницы и поспешила к себе наверх. Видимо, рыдать. Ставлю деньги, что будет кричать, лишь бы я услышал и пришел просить прощения. Актриса погорелого театра.
— Жестко, — подвел краткий итог Влад, все время тихо наблюдавший за представлением.
— А ты какого черта молчал? — злобно процедил я, повернувшись к другу. Тот еще и чипсы попутно жрал. Скотина.
— Наблюдал, — пожал плечами Отоньев и отвернулся к холодильнику, начав там что-то искать. — Расскажи мне, что это у вас было на вечеринке?
— Ничего, — на выдохе ответил я, садясь на барный стул и запуская руку в волосы.
— Нет, не ничего. Что-то должно было настолько будоражить мою сестру. Не поверю, что такая бурная реакция произошла из-за лишь одного твоего взгляда на нее. Такое мы уже проходили, — хмыкнул недорэпер.
— Она меня поцеловала, — честно признался я.
— Вот это нихухры-мухры! — громогласно ответил Влад. — А ты чё? А она чё?
— Именно, что ничё! Стоял офигевал пару секунд, затем оттолкнул ее. А она опять кучу всего надумала. Сколько раз сказать «нет» твоей сестре, чтобы до нее, наконец, дошло?
— Пф, хоть миллион, не дойдет. Она всегда получала всё, что хотела. Напоминаю: отец раз двадцать отказывал ей в собственном мерседесе, но, как говорится, выгляни в окно.
— Я не мерседес. Твой отец меня не купит.
— Из-за этого она и воет, — усмехнулся Влад. Да, стали слышны эти потуги в актрисы со второго этажа. Цирк. — Слу-у-ушай, — вдруг протянул друг, — Знаешь о чем я сейчас подумал?
— Я твои мысли читать не умею.
— Помнишь, Алина нежданно-негаданно сбежала с вечеринки? — облокотился о столешницу рядом со мной Влад.
— Причем здесь Алина? — нахмурился я. Та злость, что бурлила во мне по дороге к другу, вернулась с новой силой.
— А притом. Где там тебя Вика поцеловала?
— На террасе.
— Алина бежала как раз с той стороны. Зуб даю, она увидела тебя, целующимся с Викой, и выбесилась! — торжественно поднял вверх руку он.
— Зубы свои кривые при себе оставь. С чего ей беситься? — не понял логики в цепочке, описанной Владом.
— С того, что она приревновала! — еще громче и радостнее произнес парень. — Алина же явно к тебе неровно дышит!
— Если бы она ревновала и, как ты выразился, неровно дышала, то она бы не отказалась сегодня от ужина со мной, — не верил догадкам друга я.
— Не-е-ет, Дима, давненько ты с девушками не общался, совсем их логику забыл. Как раз-таки поэтому она тебе и отказала!
Глава 12.1
Алина
Может, я была слишком резка? Или даже груба? А что, если это теперь скажется на моей работе? Я же не могу быть уверена в том, что Дмитрий Александрович умеет разделять личное от рабочего. Ладно, к чёрту, сделанного не вернуть.
Утром ощутила какую-то странную прохладу в квартире, пронизывающую меня до самых костей. Отопление работало, за окном температура не была столь уж низкой, но почему-то было зябко. Я где-то читала, что причиной холода зачастую является одиночество. Может, это всё оно?
Слишком много «может» для одного утра. Пора на работу.
Уже застегивая сапоги, готовясь на выход, получила сообщение. Кто бы это мог быть с утра пораньше?
«Квартира выставлена на продажу. Будешь препятствовать риэлтору с потенциальными покупателями — засужу!»
Мда, это утро не могло быть добрым.
Руки предательски задрожали, ощущение холода сменилось на духоту. Оперлась спиной о входную дверь, немного скатываясь из-за появившейся слабости в ногах. Плохо.
Казалось бы, ничего нового. Тётя обещала это сделать, она и сделала. Но, похоже, я слишком клятвенно верила в то, что её слова — пустой звук, и женщина не осмелится подобное сделать. Сделала. Чёрт, чёрт, чёрт! И, кажется, то, что от меня должен быть официальный отказ на покупку ее доли, ее уже не смущает. Проблема в том, что я действительно не могу отказать в продаже ее части — у меня есть приоритетное право выкупить ее и все.
Спокойствие. Кто купит половину квартиры, правда? Даже желающих на подобную авантюру явно будет мало. Так что, флаг Ольге Леонидовне в руки, барабан на шею, поезд навстречу. А мне пора успокоиться и идти на работу.
С такой мантрой я и шла в офис, но, если честно, не очень она спасала. Руки все равно тряслись, голова была какой-то ватной, внимание распылилось. Даже чуть не угодила под доставщика, уже куда-то спешащего на своем мопеде. Но верх моей невнимательности случился как раз уже в здании.
— Доброе утро, Алиночка!
Я даже сначала не поняла.
— Любовь Павловна! — опешила я, смотря на секретаря. — Вы уже вышли?
— Как видишь, — широко улыбалась мне женщина.
— Как там внук? — поспешила спросить я.
— Да ничего страшного, как оказалось. Дряни наелся, как все дети, вот и устроил нам представление, — отмахнулась Любовь Павловна. — У вас тут как дела? Что-то я даже удивилась, придя и тебя здесь не встретив. Ты обычно раньше меня приходишь. — Её проницательности можно было лишь позавидовать. Вот у кого внимание выкручено на полностью вне зависимости от ситуации. — Да и бледная какая… Кто обидел?
Я поставила сумку на стул и громко выдохнула.
— Любовь
