Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Глеб последовал предложению. Кресло оказалось мягким и низким. Колени Михеева едва не уперлись ему в подбородок. Следуя совету генерала Грыжина, молодой человек протянул мадам Краковской коралловый тюльпанчик и кокетливо заглянул в водянистые глаза Берты Абрамовны.
— Это мне? Какая прелесть, — сразу потеплела хозяйка кабинета. Глеб вспомнил, что генерал предлагал пойти дальше, но шлепнуть мадам Краковскую по заднице счел излишним.
Услышав душещипательную историю о поиске друга-пианиста, Берта Абрамовна чуть не прослезилась и предложила гостю чая. Оказалось, что она может позволить себе для разговора с молодым человеком отодвинуть дела. На письменном столе появилась коробка шоколадных конфет и кекс с кремом. Михеев уже не знал, как закруглиться. Он выпил две чашки чая, умял почти весь кекс и на всякий случай показал фотографию.
— А у меня этот грузин был, — твердо заявила Берта Абрамовна, разглядывая снимок на вытянутой руке. — Сейчас вспомню когда.
Точно, перед юбилейным концертом памяти Клавдии Ивановны Шульженко. Этот грузин — брат вашего друга. Он мне так сказал.
Но помочь я ничем не смогла. Пианиста с такой странной фамилией у нас нет.
— А он назвал фамилию? — стараясь не выдавать излишнего интереса, спросил Глеб.
— Назвал. Я ее где-то записала. Записала на случай, если услышу. Вот, конечно, здесь на календаре — Берта Абрамовна полистала календарь на своем письменном столе и нашла запись. — Нодар Местия. И вот телефон, куда я могла бы позвонить его брату.
Глеб такой удачи не ожидал. Он вскочил с кресла и чуть не вырвал календарь из рук мадам Краковской. Телефон оказался московским. Михеев его запомнил, а когда вышел на улицу, записал на обороте программки музыкального фестиваля, которую прихватил со стола в кабинете.
Глеб вовсе не надеялся так быстро напасть на след. Он не знал, что Отарий Ахалшвили обошел почти все концертные залы, театры и филармонии Об этом догадывался Ерожин, а Глебу крупно повезло с первого раза.
Молодой сыщик решил сначала доложить информацию Грыжину, а уж потом продолжить обход симфонических учреждений в надежде на дальнейший успех. Он уселся в машину, выехал на Тверскую и застрял в пробке.
От Тверской до Чистых прудов не больше десяти минут езды, но Михеев в этот день в офис так и не попал. В Москве шел снег. Это обычное для зимы событие для московских водителей каждый раз становится бедствием.
Они часами торчат на Бульварном кольце, на Тверской и на проспекте Мира. Огромный город и в нормальную погоду задыхается от чрезмерной массы транспорта, а стоит природе немного пошалить, как езда по столичным улицам превращается в кошмар.
Михеев в пробках не злился. После питерских дорог он считал кощунством высказывать претензии столичным властям. Увы, все познается в сравнении. Единственное, что беспокоило начинающего сыщика, так это информация, которую он задерживал. Михеев выключил двигатель и посмотрел в окно. В синей иномарке, что стояла в соседнем ряду с его жигуленком, хорошенькая девушка за рулем нервно беседовала по мобильному телефону.
За стеклами автомобиля голоса ее Михеев слышать не мог, тем более комично выглядели жесты, которыми девушка сопровождала свою беседу. Глеб вспомнил, что у него в кармане так же имеется телефон. Он вынул трубку и набрал номер Ерожина.
— Молодец, — похвалил помощника Петр Григорьевич, внимательно выслушав Глеба. — Ты сейчас, когда вылезешь из пробки, пили не в офис, а на Петровку, — распорядился Ерожин. — Там расскажешь Боброву, что узнал в зале Чайковского. С администраторши надо снять официальные показания. Это должны сделать люди Никиты Васильевича. Тогда Бобров получит возможность объявить Ахалшвилли в розыск.
— Мне продолжать расспросы администраторов? — поинтересовался Михеев.
— Нет. После разговора с полковником Бобровым двигай ко мне в Новгород. Я в гостинице «Интурист». Отоспишься, и поедем в Кресты. Там твое лесное следопытское образование может нам пригодиться.
Только Глеб успел попрощаться, как заснеженная масса автомобилей взревела и медленно двинулась вперед. Сзади и сбоку отчаянно завопили клаксоны. Глеб оглянулся и понял, что гудят хорошенькой девушке в синей иномарке. Она продолжала, задерживая десятки машин с разъяренными водителями, говорить по телефону и размахивать руками.
22
В квартире Аксеновых на Фрунзенской набережной в дверь то и дело звонили. Первым приехал Николай Грыжин. Сын генерала весьма успешно начал свою деятельность в фирме Аксенова. Иван Вячеславович с его помощью выплатил своим работникам долг по зарплате, сменил в офисе компьютеры и расплатился с налоговыми органами. Два дня назад они с молодым компаньоном даже обсуждали идею найти новое помещение для офиса. Фирме требовался зал для переговоров, директорского кабинета уже не хватало. Сам Аксенов приободрился, перестал баловаться спиртным, и Елена Николаевна не могла на мужа нарадоваться. Это стал прежний, уверенный в себе, по-военному подтянутый, деловой мужик.
В дверь снова позвонили, и Люба, чуть не наступив на кота Фауста, побежала открывать.
В доме давно не собиралось столько народу, и кот нервничал. Сева Кроткин, полностью набравший прежний вес, ввалился в квартиру с огромным тортом. Веру рядом с супругом можно было и не заметить, все пространство занимал Сева. Марфа Ильинична с невесткой хлопотали на кухне, родных принимала Люба.
Стол был накрыт, но мужчины за него не садились. Ждали генерала Грыжина. Без его участия аксеновский совет состояться не мог. Все в семействе Ивана Вячеславовича стали почитать генерала как близкого родственника. Глеб укатил к Ерожину в Новгород и отсутствовал по уважительной причине. А от Нади и ее мужа, по замыслу родни, совет должен был состояться в тайне, поэтому молодую женщину пригласили прийти попозже, а отсутствие подполковника собравшихся родственников его жены как никогда устраивало.
Генерал Грыжин приехал прямо из офиса и хотел есть.
— Катите сюда полевую кухню, господа Аксеновы, — заявил он с порога, вручая Любе по три роскошные розы для Марфы Ильиничны и ее невестки. — Передай «бабушке» и «прабабушке» и веди за стол.
Поняв, что все собрались, вдова зычным голосом приказала рассаживаться. Своего приказа Марфе Ильиничне ни для кого повторять не пришлось. У Севы Кроткина чувство голода было хроническим, а все остальные мужчины прибыли после работы и давно с заметным интересом поглядывали на сервированный стол. Первые пятнадцать минут гости и хозяева сосредоточились на еде, и за столом слышались лишь короткие реплики, связанные непосредственно с трапезой Лишь Николаю Грыжину поесть спокойно не давали Без конца звякал мобильный телефон, который он держал рядом с тарелкой.
Спиртного Марфа Ильинична подавать не разрешила.
— Сначала все обсудим на трезвую голову, а потом за десертом напейтесь хоть до одури, — заявила вдова в начале ужина.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
