— Не пожалеешь, обещаю! — Розочка бросилась тетке на шею, обняла, крепко прижалась и чмокнула в щеку. — Спасибо, милая Зинуля! Я все организую, а то у нас осталось только два дня.
Праздник удался на славу. Кроме профессора Лариса, с разрешения Розочки, пригласила еще и подругу своей покойной матери. Марианна Светогорская в прошлом была певицей московского театра оперетты, а сейчас давала только сольные концерты, и в Нью-Йорк ее пригласили дать пять концертов в одном из залов на Бродвее. Ее красивый тенор буквально покорил всех и сделал день рождения настоящим праздником.
Как только профессор и именинница взглянули друг на друга, ничто уже не могло их разлучить. Воспользовавшись тем, что гулянье закончилось далеко за полночь. Розочка предложила гостям остаться переночевать в гостевых комнатах. На следующий день у профессора был выходной, а Марианна свои концерты уже закончила, поэтому они с благодарностью согласились, чтоб назавтра вновь продолжить праздник. «Чудесный праздник», — многозначительно добавил профессор.
Все уже разошлись по комнатам, а Зинаида Александровна все никак не могла отправить своего нового знакомого спать: казалось, он совершенно не замечает, как летит время, и не чувствует усталости. Он рассказывал бесконечные интересные истории, но Зинаида Александровна не понимала, о чем. Она просто слушала его ровный, удивительно нежный, бархатный голос и чувствовала себя по-настоящему счастливой. Хотя, если бы кто-нибудь спросил ее в тот момент, почему — она не смогла бы ответить. Она молча кивала и улыбалась. В конце концов Зинаида Александровна неожиданно рассмеялась, спокойно признавшись, что почти ничего не поняла.
Это признание было столь трогательным, а ее прекрасные и огромные глаза смотрели на него столь невинно, что профессор с королевским именем Ричард неожиданно опустился на одно колено и, не выпуская ее руки из своей, на почти идеальном русском языке торжественно произнес:
— Мисс Зина! Извините, пожалуйста, возможно, я тороплю события и мои слова могут показаться вам бестактностью, но, как гласит народная мудрость, сердцу не прикажешь.
Зинаида Александровна остановила этот монолог, приложив палец к губам профессора.
— О чем вы, Риччи? — ласково спросила она. — Вы хотите предложить мне руку и сердце?
— Да-да! — страстно и чуть растерянно воскликнул он. Глаза у него блестели, как у влюбленного юноши. — Я люблю вас, и кажется, что любил всегда.
— Вы уверены в этом, Риччи? — не без кокетства спросила Зинаида Александровна.
— Уверен как никогда! — пылко воскликнул профессор.
— Я согласна, — просто ответила Зинаида Александровна.
— Повторите! — Ему вдруг показалось, что он услышал частицу «не».
— Я согласна! — повторила она и нежно провела рукой по его щеке.
— Повтори, Зина!
— Я согласна, — чуть не шепотом опять повторила она, затем потянулась к нему, и они слились в нежном поцелуе, который длился долго-долго и получился, как ни странно, удивительно платоническим.
Ричард боялся все испортить каким-нибудь неверным движением, а Зинаида была счастлива и не обращала внимания на то, что он даже не предпринимает никаких попыток. Их устраивало то состояние, какое они сейчас ощущали…
Обильное возлияние, отличная закуска и разнообразные блюда не валили их, и Савелий был как огурчик. За обедом говорили мало. Митяй вообще не произнес ни одного слова, а Краснодарский все время был погружен в мысли о происходящем на нефтехимкомбинате и лишь изредка рассказывал какой-нибудь скучный анекдот «с бородой». И только Савелий иногда подкидывал всякие незамысловатые вопросы, в ответах на которые черпал нужную для себя информацию.
Неизвестно, сколько еще продолжалось бы это нудное застолье, если бы не появился наконец тот телохранитель, которого Краснодарский посылал ТУДА. Он приехал не один, а с какимто мужиком лет сорока, довольно высокого роста и сутулым. Савелия поразил его наряд. Кажется, именно так одевались в шестидесятые годы стиляги. На мужике была лимонного цвета пальто, зеленый шарфик, на голове красовалась такая же ярко-зеленая широкополая шляпа. Но больше всего в глаза бросались алые брюки.
«Настоящий светофор», — подумал Савелий и сразу вспомнил, что так назвал кого-то Краснодарский.
— Привет, Светофор! — Семен явно обрадовался гостю. — Выпьешь?
— А как же! После всего, что случилось, — обязательно! — Он снял только шляпу, ловко швырнул ее в кресло, затем сел за стол, сам налил себе едва ли не полный стакан водки, кивнул хозяину, одним махом выпил, громко крякнул и смачно захрустел огурцом.
— Я пойду на пост? — спросил Славок, с грустью погладывая на накрытый стол.
— Сначала пообедай, — милостиво разрешил Краснодарский, хотя на самом деле ему нужно было иметь полную картину. — Послушай, может, чего добавишь. — Он кивнул в сторону Светофора.
— Теперь могу и говорить, — кивнул тот, и было заметно, как быстро подействовала на него водка. — Когда я с тремя кентами примчался туда, наши люди и Беспалый со своими ждали тебя. Честно признаюсь, Сема, услышав про подставу, я тебе не совсем поверил: не такой Беспалый кретин, чтобы войну тебе объявлять! Но Беспалый сам прокололся. Спрашивает: «А где Краснодарский, Светофор?» А у самого глазки бегают и голос дрожит. Я и говорю ему, что ты вот-вот подъедешь. А он не выдержал и цап рукой под пальто, да не успел: три пули от меня схлопотал! — Он усмехнулся, потом огорченно скривился. — Вот пальто жаль! — Светофор поднял левую полу: на уровне кармана красовалась внушительная дыра. — На мою левую руку все попадаются! — Он довольно хмыкнул.
— И что дальше? Много их было?
— Человек восемь.
— Шесть, — поправил Славок с набитым ртом. — Четверо, сам Беспалый и один на стреме.
— Может быть, — тут же согласился Светофор. — Когда пальба началась, мне показалось, их даже больше.
— Тот, что на стреме был, свалил, сволочь! Но я его хорошо знаю. Убрать?
— Конечно. И спрашивать нечего. — Краснодарский улыбался. — А наши потери? — спросил он, хотя не горел желанием услышать правду.
— Двое. — Светофор тяжело вздохнул. — Что со мной были. На себя все приняли}
— Кто?
— Костлявый м Мушка.
— Позаботься об их семьях! — повернулся Краснодарский к Славику.
— По сколько? — невозмутимо спросил тот.
— По десять штук баксов.
— Не много? — попытался возразить тот, но Краснодарский тут же грубо бросил:
— Не крохоборничай! Наш человек должен знать, за что он рискует. — Он налил всем водки. — Выпьем за нашего нового друга, благодаря которому так удачно закончилась эта подлая встреча! — Все чокнулись, уважительно глядя на Савелия. — Говори, чего тебе надо. Я сегодня добрый, — сказал Краснодарский, когда все, кроме Славка, дружно выпили.
Сначала Савелий ничего не хотел просить, но, чуть подумав, решил, что, если он обратится по делу, это не будет выглядеть слишком подозрительно.
