братьями и тремя другими уэзо первого поколения. За первым поколением особо никто не следит, не считают нас серьёзной силой. Отчасти верное мнение… Так или иначе, серьёзного сопротивления в новом мире не ожидалось. И не встречалось, пока твоя лиса не сожрала одного из моих бойцов. За такую потерю меня вызвали на суд, который осложнялся тем, что задание заказчика не было выполнено. У меня были шансы доказать, что моя вина в произошедшем минимальна, но почему-то все свидетельствовали против меня. Как я потом понял, целью процесса изначально был самый суровый приговор.
Однако, находясь на суде я придумал, как решить загадку в крепости. Это должно было изменить позицию моего начальства, но ты снова вмешался, и затея провалилась. Потери и поражения в нашем деле неизбежны… Тем не менее я был очень зол на тебя, Архитектор. Но потом всё стало ещё хуже. На меня повесили потерю пяти тел и одной души, от меня отвернулись родители, а моя же организация стала требовать высшей меры наказания. Тогда я сбежал, связавшись с фенри. Когда все, кого ты когда-либо знал, объявляют тебя предателем… Предать по-настоящему уже не кажется чем-то невозможным.
Я рассказал подполью всё, что знал о своей миссии, а они взамен согласились помочь мне вернуть тела братьев, чтобы я мог убедить хотя бы родителей, что в случившемся нет моей вины. Просто враги иногда оказываются сильнее, чем мы. Нельзя постоянно выигрывать.
— Для молодого эльфа ты подозрительно мудр. — прервал я его объяснения.
— У нас это работает наоборот. Молодых учат всему подряд, а старшие поколения развиваются только в том, в чём они были хороши прежде. Возвращаясь к ситуации в нашем «эльфятнике», как ты выразился, действительно «не ладное» началось тогда, когда всех связанных с Землёй начали убивать. Другая организация, специализирующаяся на корпоративных войнах. Они охотились за мной здесь, а когда их неожиданно отозвали, я понял, что без твоего участия это не обошлось, потому и пришёл сюда. Я ненавижу тебя, Архитектор. Но я в отчаянии. Ты буквально единственное существо во вселенной, которое не хочет меня убить.
— А спрятаться где-нибудь в корнях Мирового Древа?
— Найдут. — с обречённостью ответил эльф — То же самое с фенри. Связавшуюся со мной ячейку уничтожили, и теперь доверия ко мне не будет.
— Мда. И что мне с тобой делать?
— Делай что хочешь. Лисе своей скорми, мне уже всё равно.
— Не, Кон уже сытая. А обжираться ей вредно, Система ругается.
— Твой юмор отвратителен. — сообщил эльф.
— Ну ладно, тогда поговорим серьёзно. Чего ты вообще умеешь?
— Я уже использовал на тебе усыпление. Кроме того, я умею отводить глаза некоторым видам существ, и знаю гору ненужной информации о Системе и её мирах. Как я уже говорил, нас обучают очень многим дисциплинам.
— Реликты?
— Системные репликаторы второй категории? — ответил он вопросом на вопрос.
— Эм… Ну, такие штуки, которые хранятся в некоторых подземельях. Они ещё ремесленникам помогают.
— Значит, мы говорим об одном и том же. Да, эти вещи знакомы мне, но только теоретически. Вторую категорию как правило очень быстро исчерпывают, в отличии от третьей и первой.
— Э… Ладно, ты действительно мне пригодишься. Я так понимаю, ты хочешь чтобы я тебя защищал?
— Да. — сдавлено ответил он.
Я улыбнулся. Отчаявшийся уэзо просит скормить его призрачной лисе, но на самом деле это пустая бравада. Он хочет жить эту жизнь, а потом жить ещё много раз, и я в целом не против. Даже Фенри признаёт возможность существования хороших эльфов.
— Будет тебе защита. Пока поживёшь в убежище, а когда мы займёмся реликтами, я тебя позову. Кстати, назови своё имя.
— Не хочу. Придумай новое, если это необходимо.
Я и сам забыл своё имя, когда решил начать новую жизнь, так что осуждать эльфа не мог. Но чёрт, как же плохо у меня с именами!
— Эта девушка, Евгения… Не похоже, чтобы ты силой заставлял её следовать за тобой. — я начал издалека.
— Да. Люди достаточно просты, среди вас гораздо меньше разновидностей, чем среди шаюфо. Я убедил пленницу, что ей следует подчиняться мне добровольно. Это состояние у вас иногда называют любовью. Хотя, что могут знать о любви существа, живущие лишь один раз?
— Любовь, ха. Это ты погорячился, мой юный друг. И мы всё же сложнее, чем кажется. Стокгольмский синдром, вот как мы называем состояние, в которое ты загнал Евгению. Когда жертва похищения привязывается к похитителю. Поэтому звать тебя теперь будут Стокгольм, или Сток, если коротко.
— Отвратительно. — поморщился эльф.
— Ничего не поделаешь, я уже всё решил.
— Ладно. Не забывай отключать порталы, когда не наблюдаешь за ними, я далеко не лучший диверсант среди уэзо. Ты же не хочешь, чтобы в твоё убежище снова пробрался кто-то чужой?
— Нет. Иди уже, мне нужно другими делами заняться.
Стокгольм ушёл, а я подумал, что у этого имени есть и другая трактовка. Его жизнь пошла под откос из-за меня, а он собирается помогать мне. Наверное, не такие уж мы и разные, несмотря на все различия наших видов, и стокгольмский синдром бывает не только у людей.
* * *
Итоги боя оказались следующими: шесть уэзо погибло, двое остались в критическом состоянии, а Кон съела три души. Также мы получили несколько единиц высококачественного оружия ближнего боя — всё дальнобойное я решил отдать Лукину — и образцы кольчужных доспехов.
Всё это я переправил в хранилище убежища, а тела оставил там, где они умерли. Пусть эта проблема снова решается сама собой. С пленниками было сложнее — я собирался узнать у них, где похититель, но теперь я знал это лучше них.
В итоге я просто купил в магазине отеля водостойкий маркер, написал на рожах бессознательных уэзо «горе побеждённым» и оставил их в приёмном покое местной больницы. О планах Вольдмара они всё равно не знают, а если и знают, то я не хочу, чтобы на них устраивали такую же охоту, как на Стокгольма. В таком раскладе мне было бы выгоднее скормить их Кон, но я не настолько жесток.
На этом операцию можно было заканчивать, возвращать Алису в лагерь культистов, Лукина с бойцами — в тайный город, а остальных — в убежище. И приниматься за разбор трофеев более основательно. Новые мечи с ножнами для меня и Наташи — это
