Горохов открыл багажник и достал бейсбольную биту. Вдвоем они направились к месту действия. Михаил с портфелем в руках, Горохов с битой на плече.
Окровавленный Корякин с заклеенным скотчем ртом, шатаясь, стоял между Стуловым и Киреевым, а те, держа его за плечи, поочередно наносили удары.
— Смирно, отличники боевой подготовки! — весело крикнул Горохов. — Дайте дорогу профессионалам.
Киреев и Стулов разошлись в стороны. Дима остался стоять. Какая-то непонятная сила удерживала его на ногах, не давая упасть.
Горохов любезно протянул биту. Тот отбросил портфель в сторону и подошел к Корякину:
— Ну что, русиш партизан, вставать на колени.
Киреев и Стулов засмеялись. Михаил с серьезным
лицом обернулся к ним:
— Русиш партизан не хочет вставать на колени перед немецкий офицер. Немецкий офицер будет ставить русиш партизан на колени сам.
Взяв биту двумя руками, Михаил ударил Диму по ногам. Тот повалился на землю.
— Немецкий офицер хотеть, чтобы русиш партизан стоять на колени, а не спать.
Киреев и Стулов подхватили Диму под мышки и поставили его на колени. Им пришлось придерживать его, потому что сам стоять он не мог.
Михаил протянул биту Горохову:
— Казнить трусливый русиш партизан! Только чтобы лицо узнать можно было, — добавил он.
— Я воль!
Горохов взял биту и изо всех сил ударил Диму по голове. Раздался треск ломающейся кости. Киреев и Стулов отскочили в сторону, чтобы не забрызгаться.
Потом они поочередно нанесли битой еще несколько ударов.
Горохов протянул Кирееву фотоаппарат:
— Запечатлей в лучшем виде.
Киреев сделал несколько снимков, каждый раз проверяя на дисплее, что получается. Протянул фотоаппарат Михаилу. Тот просмотрел получившиеся снимки и удовлетворенно кивнул головой:
— Подходит.
— Ладно, поехали отсюда, — сказал Горохов.
— А как же портфель? — спросил Стулов.
— А ты что, на работу с ним будешь ходить?
Все четверо двинулись к машине.
— Значит, сегодня вечером жду твоего звонка? — обратился Горохов к Михаилу.
— Сегодня либо завтра. Не волнуйся. Не в первый раз вместе работаем.
Стулов стер листами лопуха кровь с биты и кинул ее в багажник и вслед за остальными сел в машину. Фыркнув бензиновым облаком, машина выехала с пустыря.
Минут через пятнадцать на пустырь со стороны кустов крадучись вышли двое подростков. Они подошли к лежащему и несколько минут его разглядывали.
— Мертвый, — констатировал тот, что был помладше.
— Еще бы! После такого-то! — авторитетно подтвердил второй, закуривая сигарету.
— Можно ты сам его обыщешь? — попросил первый.
— Ладно, — милостиво согласился второй. — А ты принеси сюда портфель и посмотри вокруг, может, еще что валяется.
Опустившись на колени, старший стал шарить по карманам.
На подъезде к ОВД, Михаил с папками в руке вылез из машины и пересел в собственную. Набрал номер телефона.
— Привет, Слава. Это Михаил. Все в порядке. Еду к тебе… А через сколько можешь?.. Хорошо, подъеду через три часа.
Михаил посмотрел на часы и медленно поехал по улице, выглядывая какое-нибудь кафе. Минут через пятнадцать затормозил у пиццерии.
Улыбнувшись подошедшей к столику официантке,
Михаил заказал дежурную пиццу и бутылку минералки. Ожидая, пока готовится пицца, он достал из папки один экземпляр статьи и углубился в чтение.
15
Илья сидел за столиком в баре «Радуга» перед четвертой по счету кружкой пива. Бар находился в десяти метрах от станции, и каждый раз, когда электричка останавливалась, Илья смотрел на часы. Надо было двигаться домой, но не хотелось. Поэтому Илья каждый раз заказывал себе новую кружку пива и пил ее с таким расчетом, чтобы к моменту прибытия электрички в кружке оставалось еще как минимум половина. Чем не повод подождать следующей?
Вот и сейчас на станции остановился поезд. Правда, это был поезд в Москву, а такие поезда не считались. Илья вытащил сигарету, достал из кармана зажигалку и закурил. Повертел зажигалку в пальцах. Нормальная зажигалочка, позолоченная. Ничего особенного, конечно, но и не пятирублевая фигня. Те пацаны совсем в карты играть не умели. А ведь наверняка думали, что облапошат его как нечего делать. А в результате все деньги продули и зажигалку. Под конец даже записную книжку на кон поставили. А на хрена сдалась эта книжка? Хотя и недешевая. Сыграл и выиграл. Как полагается, разделал сопляков под чистую. Следующий раз будут думать, с кем играть садиться. Хотя у него на лбу же не написано, что его родной дядя был профессиональный карточный шулер. Еще в детстве научил, как выигрывать. А также научил, как вычислить того, с кем играть лучше не садиться. На сибирских поездах родственничек работал. Клиентура преимущественно золотые артельщики, которые по окончании сезона с прииска едут. Из одного такого поезда его как-то раз и выкинули на полном ходу. Илья посмотрел на выгравированные на зажигалке инициалы Д. К. Наверняка у кого-нибудь вытащили. Тут же, в электричке. Илья достал из кармана записную книжку. На первой странице имя хозяина — Дмитрий Корякин. Полистал. Нет, ни на что не сгодится. Почти вся заполнена. При выходе выкинуть надо будет. А пацаны, наверное, подумали, что бумажник. Обрадовались, наверное.
Реабилитационный период давался Илье трудно. Полгода назад он вышел из клиники, в которой его принудительно лечили от героиновой зависимости. Отделался тогда условняком. Наркоман, единственный кормилец в семье, чистосердечное раскаяние и желание вылечиться. И вылечился. По крайней мере, с тех пор как вышел, ни разу не ширялся. Хотя старые дружки предлагали. Но ни в какую. Правда, иногда бывает очень хреново. Тогда пивком оттянуться можно или на крайняк косяк выкурить. Главное — не ширяться. Иначе труба. Либо по новой, либо сразу в морг. А в двадцать пять лет ни туда, ни туда не хочется.
Опять раздался шум подъезжающей электрички, на этот раз из Москвы. Илья посмотрел на часы. Половина восьмого. В это время поезда один за другим ходят. И все полные до отказа. Все равно скоро ехать придется. На следующей. Это точно.
В дверях бара появились двое мужчин. Из-за их спин выглядывала девушка. Мужчины быстро пробежали взглядом по посетителям, потом обернулись:
— Ну что, Марина, узнаёте кого-нибудь?
Девушка выдвинулась немного вперед и неуверенно стала осматривать зал.
— Вон тот, по-моему.
— Вы уверены?
— Куртка такая же, и волосы темные. Но он спиной сидит, мне лица не видно.
Мужчины переглянулись.
