не окружали стены, рядом не было матери, и ни одна пара глаз не наблюдала за ними. Над закопанным под слоем земли отцом стоял смотрящий на него сын. Смотрящий через почву, прямо в чёртовы карие глаза. И он был искренне рад, что они больше никогда не увидят свет.
— Ты это заслужил. — Рома харкнул на могилу и вытащил руки из карманов. — Но я бы скормил тебя птицам. Хоть так ты принёс бы кому-нибудь пользу.
Он уже развернулся, чтобы направиться к «мерседесу», но замер, уставившись в одну точку.
Он смотрел на женщину в красном.
Около озера, под одним из деревьев стояла фигура стройной женщины. Зелёные листья частично укрывали её от чужих глаз, еле касаясь кончиками оголённых плеч. На ней было надето красное, даже алое платье, так отлично подчёркивающее переход от талии к крутым бёдрам. Женщина смотрела на озеро, и Рома видел дым, идущий от её головы. Левая рука опустилась и стряхнула пепел с сигареты, после чего вновь поднялась. Такой пейзаж завораживал: девушка в, судя по всему, дорогом наряде стоит на поляне, покуривая сигарету. Ей следовало находиться на каком-нибудь балу или театре, но никак не у спуска к озеру, протаптывая каблуками грязь.
И только сейчас Рома заметил, что обнажённые плечи тряслись.
Он быстро догнал маму у самого автомобиля и, подойдя к ней, сказал:
— Подожди меня немного. Я слегка задержусь. — Увидев, как она открывает рот, чтобы возразить, он тут же соврал: — С отцом хочу поговорить. Наедине.
Мать уставилась на него, после чего понимающе кивнула. Рома открыл машину, проследил, что пассажирское место заняли, и закрыл её. Положив ключи в карман, он направился к женщине в красном.
Он не знал, зачем идёт к ней. Не видел её лица, но почему-то всё равно знал, что глаза на этом лице ярко-зелёные. Его просто тянуло к этому силуэту. Ни одна фраза, с которой можно начать разговор, не вертелась в голове, а весь остальной мир побледнел, и только красный взвывал контрастностью. Рома отчего-то чувствовал, что знает эту женщину, хоть он и видел лишь её бёдра, попу, спину и ноги. В том, как она стояла, проглядывало что-то знакомое. Подобное чувство испытывают те, кто через много лет случайно встречает своего бывшего партнёра.
Рома подошёл к женщине и положил руку ей на плечо.
Она резко развернулась, и он ту же вспомнил это лицо.
На него смотрела пара заплаканных глаз, покрасневших от напряжения. Солнечный свет выловил в радужках яркую зелень, какая бывает лишь в середине лета. Приподнятые острые скулы грозно выпирали, будто предупреждали окружающих о характере владельца. Пухленькие алые губы чуть приоткрылись, а в лёгкие медленно втянулся аромат духов этой женщины — нежный привкус сладкой клубники, что ощущался на языке. На голове красовалась сплетённая коса цвета тёмного каштана, так что волосы не скрывали эстетичные ключицы и глубокое декольте, еле-еле прикрывающее половину внушительных грудей. Мгновение Рома не мог оторвать от них глаз (уж слишком они были хороши), но всё-таки поднял взгляд и вновь посмотрел на женщину.
Это была голливудская актриса. Звали её Анна Белая, и фильмы с этим именем собирали сотни миллионов долларов по всему миру. Эти зелёные глаза часто захаживали на экраны кинотеатров и покоряли сердца многочисленных фанатов. В коллекцию любимых Роминых фильмов входили и те, где снимала она, поэтому он узнал её силуэт сзади, вспомнив бёдра офицантки-шпиона. Страна по праву гордилась ей, ведь Анна Белая была из редкого числа отечественных актрис, кто смог пробиться в Голливуд. Большинство мальчишек передёргивали на её фотографии в школьных туалетах, а одинокие поэты восхищались непревзойдённой красотой, смотря очередной блокбастер. Имя Анны Белой, или же Анны Уайт, из года в год гремело по миру, и вот сейчас она стояла у озера недалеко от Петербурга, прямо перед Ромой, держа в руке всё ещё не докуренную сигарету.
Ей было тридцать семь лет.
— Простите, — он непонимающе смотрел в её глаза, будто ему задали какой-то очень сложный вопрос. — Вас же Анна зовут, так?
Женщина не спеша прошлась взглядом по его телу. Не спеша, от макушки до самых пяток. На секунду она задержалась на торсе, где сквозь рубашку просачивались очертания грудных мышц. Взгляд скользнул дальше, и только потом нарушилось молчание.
— Молодой человек, я сейчас не в том состоянии, чтобы фотографироваться или раздавать автографы. — Рома заметил, как с большим трудом она сдержала внутри себя всхлип, после чего вновь повернулась к озеру и затянулась. Опустив сигарету, выпустила дым через ноздри, продолжая смотреть на лёгкую рябь блестящей воды. Хоть этой женщине через пару лет и предстояло разменивать пятый десяток, на удивление она выглядела неприлично молодо и сексуально, перестав стареть после тридцати. — Идите куда шли. Дайте мне побыть одной.
— Я слышал, в прошлом году вас номинировали на премию «Оскар». — Эти слова заставили её вновь обернуться и посмотреть в карие глаза. — За лучшую женскую роль. Вы играли робкую девушку, которая стала жертвой домашнего насилия и в итоге убила своего мужа. Признаться, я плакал несколько раз. Особенно в конце, когда ваша героиня повесилась в камере.
— Ужасная работа. — Анна снова затянулась и на этот раз задержала дым в лёгких перед тем, как выпустить его. — Нет, кино само вышло хорошим, но вот то, как мы его снимали… Все актёры ненавидели этого кретина-режиссёра. — Она хрипло засмеялась, и скоро смех её перешёл в кашель. — Почему я это вам рассказываю?
— Может потому, что я выгляжу как человек, которому можно доверять? — Повисла небольшая пауза, чьё молчание дало двум парам глаз изучить друг друга получше. — Я здесь не затем, чтобы попросить у вас попросить у вас автограф или сфотографироваться. Видите вон тот камень? — Рома указал на небольшую глыбу посреди поляны и будничным тоном произнёс: — Под ним лежит мой отец. Он умер пару дней назад, а сейчас мы его хоронили. И хоть сегодня воскресенье, я надеюсь, он никогда не воскреснет.
— Вы радуетесь тому, что ваш отец умер?
— Я радуюсь тому, что он больше не появится в нашем доме. Уверен, в вашей жизни были такие люди, от которых хотелось как можно скорее избавиться.
Анна молчала, рассматривая купающихся в воде детей. Когда из её рта вышло серое облако, Рома протянул руку.
— Меня зовут Роман Арфеев. Я глава «Арфеев Билдинг Кампани» или же «АБК», как часто любят указывать в договорах.
Она посмотрела на протянутую ладонь и, выбросив сигарету, пожала её.
— Анна Белая, актриса театра и кино. Больше ничего о себе рассказать не
