так.
Весь оставшийся путь до берега Женя вытягивала голову, внимательно вглядывалась в остров, в каменные столбы на нем. Ей было невдомек, что же в них такого особенного. А в памяти были еще живы те жуткие видения, которые подарили ей ее сны.
Лесоцарь продолжал упорно идти до самой кромки воды. Высокая трава скребла по его меховому плащу и даже слегка распахивала его, таким образом, становилось видно, что под плащом ничего нет, только тьма. Не прекращая своего жесткого, повелительного шага, Владыка Леса взмахнул рябиновым посохом. Трава вокруг возопила, оторвалась от своих корней и взмыла в воздух. Затем она сплелась в тугие, толстые косы, а из них в свою очередь появился узкий травяной мост над водами озера. Он слегка покачивался, но выглядел надежным и очень плотным.
«Я думала, что мы повторим подвиг христианского героя, — отвлеченно подумала Женя, ступая на мост. — А тут вон какой мост».
Мост совсем не качался. По ощущениям он походил на широкую толстую доску, положенную на землю. Женя уверенно шла по нему вперед следом за Лесоцарем, а Сердечница замыкала их шествие.
Стоял ясный, солнечный день, однако очертания огромной луны висели в небе бледным призраком.
— Почему здесь луна такая огромная? — спросила Женя.
Ее вопрос оставили без ответа.
— Сейчас ты притронешься к Алтарям, а затем я покажу тебе Нутро Леса, — промолвил Лесоцарь, ступая на землю острова с моста. — Ты увидишь его и заблагоговеешь перед величием Леса.
Женя содрогнулась.
— А если я не хочу прикасаться к этим камням?
— Ты должна, — сказала Сердечница. — Мы все это делали.
— Зачем мне трогать эти камни?
— Они покажут кто ты есть и какое место можешь занять в Лесу.
— Я не хочу ничего занимать здесь! Я хочу домой.
— Ты уже часть Леса, — Владыка махнул посохом. — И ты будешь подчиняться его правилам, хочешь ты того или нет.
Женя зло посмотрела на него. Она прекрасно понимала, что не может ему сопротивляться. Пока не может. Но обязательно настанет день, когда она покинет этот Лес навсегда и вернется домой.
После Карнавала остров успел преобразиться. Отсюда исчезли скамейки и столы, факелы и гирлянды из листьев. Однако нагромождения камней в центре придавали ему теперь вид колдовской, языческий. Здесь, как и во всей Туманной Долине, не было слышно ни единого животного или насекомого. Только очертания огромной луны и яркое белесое солнце неумолимо взирали вниз с мертвенно-голубого неба.
Женя не хотела даже смотреть на камни, что уже успели подарить ей массу неприятных ощущений. Лесоцарь встал между двумя нагромождениями из камней, а Сердечница подтолкнула ее сзади. Женя заглянула в ее холодные чужие глаза и поняла, что эта девушка никогда не была ей подругой по-настоящему. Это было очередной иллюзией Леса.
— Иди сюда, — велел Лесоцарь. — Встань рядом со мной.
Сердечница толкнула ее еще раз, но уже настойчивее.
Женя вздохнула и встала рядом с Владыкой Леса. Кожей она чувствовала, как от каменных колонн исходит какая-то странная вибрация и веет холодом тонко, ненавязчиво. Ее руки покрылись мурашками, а волосы на голове зашевелились в предвкушении чего-то жуткого.
— Клади одну руку на один камень, а другую — на другой.
Во сне она так не делала. Эта мысль несколько успокоила Женю. Быть может, камни как-нибудь уравновесят друг друга, и видения не будут такими жуткими? Или, быть может, они станут еще хуже?
Как бы то ни было, а выбора все равно нет. Лесоцарь уже успел ухватить ее за одно из запястий. Костлявые пальцы больно впились в нежную кожу.
— Я и сама смогу найти камни, — Женя вырвала свою руку. — Мне ведь все равно некуда бежать?
Лесоцарь довольно склонил свою голову-череп и отступил на шаг назад. А Женя набрала полную грудь воздуха и на выдохе приложила руки к камням так, как ей велели.
И ничего не произошло. Не последовало вспышки боли, которой она так боялась, падения в темную безнадежность — совершенно ничего жуткого.
Затем кожу залило мягким солнечным светом. Ласковые теплые лучики пригрели лицо, пробежались по волосам и заиграли на ресницах. Женя как будто бы одним махом оказалась в теплом солнечном лете, где-нибудь у бабушки на даче, готовясь выйти в огород собирать клубнику. Девушка открыла глаза и в самом деле увидела перед собой залитый солнцем луг и небольшой домик вдали с разбитым вокруг небольшим огородиком. Женя улыбнулась. Этот домик выглядел так уютно, так мило и так дорого сердцу, что хотелось остаться в нем навсегда.
Она попыталась сделать шаг вперед, но ничего не получилось. Тогда Женя осталась стоять на месте, с жадностью разглядывая то, что так манило к себе.
А домик отнюдь не пустовал. Вскоре на крыльце появилась девушка. Она была одета в простое домашнее платье. Слегка отросшие ниже плеч волосы откинуты назад, а руки держат груженый посудой и всякими сластями поднос. Девушка, в которой Женя с удивлением узнала саму себя, осторожно спустилась с крыльца и начала обходить дом. Вскоре она исчезла из виду, однако с другой стороны дома появились другие действующие лица.
Целая вереница лесных жителей — почти все они были на Карнавале, вышла из-под молоденьких деревьев и, негромко переговариваясь, отправилась к домику. Та, другая Женя, вышла им навстречу и, широко улыбаясь, повела следом за собой. Нынешняя Женя с нескрываемым удивлением смотрела на эту картину и не находила слов. Это не она! Она никогда не была такой! Чтобы вот так, с широкой улыбкой и печеньем встречать такую прорву народу? Да ни в жизнь!
Затем камни показали ей сцену очередного Карнавала. Женя в ярких развевающихся на ветру одеждах выплясывает в центре хоровода, затягивает в него сидящих за столами лесных жителей и смеется, смеется.
«Это не я», — подумала она, мечтая покинуть эти лживые видения.
Но камни еще не закончили, они планируют показать что-то еще. Сцена с Карнавалом скручивается, затемняется. Женя замирает в предвкушении новых видений…
Костлявая рука отдернула ее от камней. Она не стала ее поддерживать, просто безжалостно уронила на землю. Женя хватанула ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, и распахнула глаза.
Все то же странно яркое солнце светило на выбелено-голубом небе. Перед внутренним взором стремительно пронеслись картины прошлого, калейдоскоп последних событий. Почему-то вдруг посетило чувство ирреальности происходящего.
— То, что… — начала она, но снова задохнулась. — То, что там было… это не я.
— Это та ты, что будет жить в Лесу после Наречения, — промолвил Лесоцарь.
— Да это даже не то, чего я хочу!
— Ты хотела покоя ото всех, чтобы можно
