«По бабам шастает», — подумала я, а сестрица высказалась в том смысле, что не худо бы навестить страдальца как-нибудь на досуге.
Еще полчаса пролетели незаметно. В том смысле, что мы не заметили, как на фоне стресса прикончили все запасы спиртного, три раза спели «Степь да степь кругом», и даже станцевали танец Сертаки.
Выбор странный, но Коля заверил, что знает движения назубок и мигом нас выучит. После танца он малек протрезвел и, решив, что так дело не пойдет, вызвался подняться к себе за бутылкой бренди. Вспомнив про свой пистолет, который с самым невинным видом лежал на подоконнике в шкурках от сосисок, он любовно прижал его к груди. И пошел на выход.
Пока он шумно переобувался в прихожей, меняя тапочки Валерика на сланцы, доморощенный следователь уставился на нас:
— Девки, колитесь. Сначала вы вернулись раньше времени, потом выспрашивали про труп, тут к вам в квартиру кто-то лезет. Не хотел вам говорить, но я, кажется, все понял…
— Ой, Валерик, родной, — завела свою шарманку Машка, — да мы и сами хотели тебе про это убийство рассказать. Вляпались по самые помидоры, а ведь ни сном, ни духом. Эти двое ему голову отрезали, и нам подкинули, а мы уж с ней натерпелись… Потом к этому наркобарону влезли, наследили там небось, а потом как рванет, чуть ноги унесли…
Я закатила глаза и мысленно назвала сестрицу всеми нехорошими словами, которые знала.
Валерик вдруг побелел, потом сделал слабую попытку встать, держась за стену, пару раз смачно икнул и снова сел.
— А коньяк точно был не паленый? Вообще-то я имел в виду, что сегодня, проезжая мимо вашей дачи, заехал к твоему папе за удочками. Так вот он ничего не знает о вашем приезде. Из чего я сделал вывод, что вы темните. Тут еще все эти странности, ну, я подумал, что вы познакомились с какими-то мутными типами, любви вам захотелось, а теперь вот скрываетесь. А они оказались настырными и с первого раза не поняли, когда вы им отворот-поворот дали…
— А, ну да, — протянула сестрица, как-то разом скиснув. — Я же как раз про это и начала. Типы были, и очень мутные, скажу я тебе…
— Так, Марья, хорош зубы заговаривать, — разом протрезвев, заявил Валерик, снова ставя чайник на плиту. — Лучше бы я паленого бухла выпил, чем такое услышать. Анька, давай сначала и внятно, а то эта балаболка тут насочиняет.
Я еще раз вздохнула, прикинув, каковы мои шансы уйти от разговора, намекнув на Манино слабоумие, но под пытливым взглядом Валерика поняла, что все. Финита ля комедиа. Испытав странное облегчение, я принялась излагать нашу историю максимально подробно.
Коля Кабан, к моей радости, так и не вернулся, из чего Валерка сделал вывод, что тот все-таки уснул на своем диване и про бренди благополучно забыл. Что было и к лучшему: посвящать в эту историю Колю совсем не хотелось.
Валерик три раза выпил кофе, много икал, курил и с каждой фразой бледнел все больше, так что я даже перепугалась, как бы он не потерял сознание. Маня пыталась помогать мне рассказывать, от чего все еще больше запутывалось, но в одном мы с ней были солидарны. Про флешку и место ее нахождения мы почему-то синхронно промолчали. Не то чтобы я не доверяла Валерику, но выкладывать сразу все козыри на стол не спешила. Мало ли как повернется дело? Как бы нас не признали виновными в убийстве с целью овладения флешкой.
Пока мы не узнаем, что на ней, трепаться не стоит, тем более, мы и без того в этой истории выглядели совсем не жертвами, а злодейками.
Когда я закончила рассказ, часы показывали четвертый час ночи. Валерик стал жаловаться на живот и зубы, стенал и охал, но держался молодцом.
— Ночевать буду у вас, а вдруг этим типам вздумается вернуться? Все, сейчас уже голова не варит. Завтра с утра еще раз все расскажешь.
С этими словами он упал лицом в диван и мгновенно отключился, а я похолодела, представив, что мне придется еще раз повторить все это с утра.
Маня к этому времени уже уснула в кресле, обняв кота, я же еще раз проверила замки в двери и, для верности подперев дверь обувной тумбой, скрутилась на кровати клубочком.
Открыв глаза утром, я первым делом вспомнила про вчерашнее. И болезненно скривилась: во-первых, голова и впрямь трещала, а во-вторых, я вспомнила про нашу голову. И про все, что было с нею связано, отчего впала в полное отчаяние. Лучше бы все это было дурным сном. Маня спала рядом, видимо, перебравшись под утро в спальню, а на кухне уже вовсю орал кот и гремел сковородками Валерка.
— Вставай, грешница! — принялась я будить сестрицу, стаскивая с нее покрывало. — Пришла пора каяться!
— Так мы же вчера еще…
— Вчера не считается, Валерка уже небось ничего не помнит. Придется повторять.
Валерка встретил нас на кухне хмурым взглядом и двумя чашками кофе.
— Кота я покормил, так что садитесь и рассказывайте все еще раз. И покороче, я уже и так на работу опоздал. Чует мое сердце, что я на нее и не попаду вовсе. Если все, что вы мне рассказали вчера, правда…
Я опять затянула свою волынку с рассказом, с удивлением осознав: я настолько привыкла вещать про это всем желающим, что история сама по себе перестала казаться мне чем-то необычным. Словом, факты я излагала сухо и конкретно. Марья вставляла эмоциональные реплики, немного оживляя действие. В целом, вышло впечатляюще и по-киношному, но Валерка почему-то не впечатлился. Он остался хмур и суров:
— А теперь давайте обобщим. Вы становитесь случайными свидетелями убийства, в вашу машину кто-то подкладывает голову, после чего за вами как-то случайно увязываются два странных типа, обещающих помощь. После чего эти же типы намереваются сдать вас врагам, вы совершаете побег с головой, оказываетесь на даче Сиплого, сбегаете оттуда. После чего там случайно происходит взрыв, а по приезду домой к вам случайно пытается вломиться вор.
— Ну? Это мы и без тебя знаем, — нетерпеливо перебила его сестрица. — Ты нам скажи, что ты про это думаешь. Ну,
