Я не сдерживаю смех. А она не перестает меня обнимать.
― Ты должна спасти человечество. Они говорили, что ты придешь. ― Ее лицо очень серьезно, а большие карие глаза смотрят невинно.
― Мне кажется, ты меня с кем-то перепутала, ― мягко говорю я, аккуратно выбираясь из ее объятий.
Она лишь улыбается и берет меня за руку.
― Зилли, тебе разве не пора? ― спрашивает Кай.
― Нет. Я свою работу выполнила. Я ее выследила и привела сюда, и заслужила отдых.
― Воу. ― Я смотрю на Кая. ― За мной следили?
― Тадж скоро все объяснит, ― ответил он.
― Почему ты не можешь мне рассказать все сейчас? ― настаиваю я.
― Кива, ты была в опасности с тех пор, как покинула Лагерь Монарха. Тадж присматривала за тобой так же, как и за другими Аномалиями. В каждой общине у нее есть люди, которые наблюдают за нами, пока мы не будем освобождены. Твоим агентом была Зилли.
― Так ей где-то лет восемь, ― не сдерживаюсь я.
― Мне больше. Я просто довольно низкая для моего возраста, ― категорично отвечает Зилли.
Я слишком устала, чтобы спорить, поэтому прохожу между Каем и Зилли, осматриваясь. Справа от нас большое открытое пространство со столами, за которыми люди что-то мастерят. Они изготавливают приспособления как из известных мне, так и из незнакомых для меня материалов. Здесь целый арсенал: луки и стрелы, бронежилеты и старомодные пистолеты. Кузнец в огне изготавливает мечи, рапиры, ятаганы и сабли.
― Это невероятно, ― говорю я, а Зилли сжимает мою руку. ― Для кого это оружие?
― Для всех, ― отвечает девочка. ― Смотри.
Она открывает свой зонтик, который, оказывается, украшен тремя маленькими сюрикэнами ― крошечными метательными звездами.
― Я довольно меткая, ― хвастается.
― У тебя есть оружие? ― спрашиваю у Кая.
Он поднимает рубашку и достает кинжал.
― У всех есть.
― И здесь я должна чувствовать себя в безопасности? ― Я закатываю глаза.
― Ты еще ничего не видела. Смотри. ― Кай показывает влево, где раскинулся огород на необъятных акрах земли.
― Это… ― Я даже не могу договорить. Не думала, что такое возможно.
― Подземный огород? Да. ― Кай отвечает с гордостью, и мы останавливаемся перед грядкой ярко-красных помидоров, которые выглядят такими спелыми, что у меня начинают течь слюнки.
― Можно?
Кай смотрит на ближайшего к нам садовника, одетого в черные ботинки, серые широкие брюки и длинное бордовое пальто. К одному из карманов прикреплена длинная цепь с болтающимися на ней часами.
― Можно ей, Лаклан?
― Конечно, она может попробовать. ― Блондин благородно наклоняет свою шляпу-котелок и улыбается. Если убрать его странную одежду, то он выглядит точно, как мой папа, и от этого я начинаю грустить по дому.
― Ты всех здесь знаешь?
― Почти. Тадж сделала нас семьей. Здесь около двухсот человек.
― И все ― Аномалии?
― Некоторые из нас. Некоторые просто хотят революции.
― Но она еще слишком маленькая, чтобы отправиться даже в Лагерь Монарха. ― Я киваю в сторону Зилли, которая на коленях вместе с Лакланом преследует божью коровку.
― Зилли особенная, ― отвечает Кай, останавливаясь на этом. ― Здесь также есть и обычные граждане, которые узнали правду. Есть те, кто был просвещен. Мы неофициальная седьмая община… только у нас не нужно носить одинаковые цвета и заниматься одним делом. Мы не должны быть слепо приписаны к партнеру и жить жизнью, которую для нас выбрал Собек. Мы можем выбрать жизнь, которую хотим. У нас есть независимость.
Я ухожу к Зилли в сад, чтобы Кай не видел моего лица. Он понятия не имеет, насколько его слова тронули меня. Сначала я потеряла голубоглазого мальчика, а теперь человек, к которому я очень привязана, не хочет иметь ничего общего со мной. Даже не хочу думать, что со мной произойдет. Я останусь совсем одна. Анника и Рейн будут жить своими идеальными жизнями с предписанными партнерами, а я навсегда останусь Аномалией.
― Где Дженезис? ― спрашиваю, отрывая помидор от ветки.
― Здесь. Мы все здесь, кроме Бертона и Блу, ― отвечает Кай. ― Никто не знает, где Бертон, а до Блу сложно добраться, так как она во дворце. Тадж считает, что она там в безопасности, но мне было бы спокойнее, если бы ее забрали оттуда.
Я вздрагиваю. Дело не в том, что я не хочу видеть Дженезиса, он славный парень, меня раздражает, что Кай, кажется, беспокоится о Блу. Я кладу помидор в рот. Моя злость сразу исчезает, как только липкая влага стекает по моей щеке. Это потрясающе. Я чувствую все спектры вкуса: сладкий сок, сладость семян и текстуру спелой кожицы. Я думала, что тот стейк в ресторане был вкусный, но он не имеет ничего общего с этим помидором, который бесподобен. Через грядку находится ряд разноцветных спелых перцев, которые аккуратно срезает девушка в высокой шляпе, широких брюках и пальто.
― Как это работает? Это нереально.
Кай улыбается.
― Здесь все возможно. Мы сами можем себя обеспечить. Еда из этого огорода может прокормить всех жителей Подземелья. Подумай об этом. На поверхности, даже после войны, экосистема загрязняется днями и ночами, ресурсы истощаются. Здесь же у нас двести акров плодородного огорода, который растет без почвы.
― Но как? Я имею в виду, вам нужны солнце и вода?
― Тадж запустила систему переработки воды.
― Кажется, Тадж может сделать все, что угодно, ― отвечаю я, больше не заботясь о том, чтобы скрыть зависть. Злюсь на эту женщину, которую даже никогда не видела. Злюсь, что Кай так быстро стал неотъемлемой частью ее мира, а мой покинул.
― Да, она может. ― Кай улыбается, не замечая моего раздражения. ― И вода Тадж ― чистая вода. Поэтому у нас есть постоянный источник пищи. Конечно, мы дополняем его едой с поверхности, но наша пища чистая, в отличие от всего, что сверху.
― Подожди. ― Я немного начинаю раздражаться слепому повиновению Кая. ― Я ела пищу с поверхности всю свою жизнь. Свежую рыбу, которую ловила в океане своими собственными руками, мясо с местных ферм, органические овощи, которые растут в Океанской Общине. Она натуральная.
Как только он, да и Тадж смеют говорить, что все, что я знаю — токсичное.
― Ты права, еда точно не загрязнена. Это благодаря Глобальному Управлению. Они научились избавляться
