когда дрезденские шедевры считались нашей собственностью. Репродукции очень плохого качества, потому и заткнуты на нижнюю полку. Но зачем кому‑то понадобились бумаги почти столетней давности? Они же ничего из себя не представляют. Так… пыль, прах. Бумаг на месте не было. Может украли, но не исключено, что она сама их выбросила или переложила в другое место. Трудно вспомнить, если ты сделала это десять… а может быть двадцать лет назад.
— Галя, милая, живите спокойно. Ничего серьезного у меня не украли. Двести долларов я как‑нибудь переживу. А вы можете считать, что за два месяца вы мне заплатили.
— Это как это? — вмешалась Вероника. — Ты что, Маш, богаче всех?
— Давайте нашу потерю поделим пополам, — смущаясь, сказала Галя. — Тогда я буду вам должна триста.
Вероника недовольно фыркнула, они там, в банке, побольше получают, чем пенсионеры. Молодая, и уже такая меркантильная. Но Марья Ивановна уже кивала головой.
— И вот что, Галочка, из моих денег купи, пожалуйста, новый замок и позови слесаря, чтоб вставил. Ключи от дома как‑нибудь переправишь мне с оказией.
— А я в свою очередь поспрашиваю население, — заверил Саянов, уходя. — Вдруг кто‑нибудь заметил, какие неведомые гости к вам наведались. Преступников надо находить и наказывать.
Словосочетание "неведомые гости" вызвало у Марьи Ивановны безотчетный страх. Другой неведомый гость уже посетил ее на даче и в руке у него был пистолет.
— Да. Марья Ивановна, я забыла вам сказать, — обеспокоилась вдруг Галя. — Вам звонил…давно, сейчас посмотрю, у меня где‑то записано, — она с ожесточением листала большую телефонную книжку. — Вот! Вам звонил Натан Григорьевич и передавал привет.
— Какой Натан Григорьевич?
— Ваш начальник отдела.
— Да он умер два года назад, — сказала Марья Ивановна испуганно.
— Этот не умер. Он вами очень интересовался. Говорил, что бывшие сотрудники решили отметить какую‑то дату. Вас тоже хотели позвать. Я сказала, что вы в деревне.
— Когда был звонок?
— В июне. А теперь простите, я должна бежать в банк.
Глядя на помертвевшее лицо подруги, Вероника несколько деланно рассмеялась:
— Маш, это просто дурацкий розыгрыш. Ну их всех к черту. Давай кофе пить.
Обряд приготовления кофе, даже если вы пользуетесь растворимым продуктом, способствует усмирению разгулявшихся нервов. Когда были заданы все необходимые вопросы: "Тебе с молоком? Сколько ложек сахару? Может, хочешь сукразит? У меня израильский…Печенье будешь? Правда, ему, наверное, сто лет…" Марья Ивановна успокоилась и начала важный разговор.
— Верочка, у меня столько неприятных событий последнее время, что голова кругом идет. Может быть, поедешь со мной? Поживешь немного в деревне. Ну, хоть недельку. Тебя и туда привезут, и оттуда увезут. Я все устрою.
— А Желтков, а Муся! Куда я от них могу уехать?
Желтков, эгоист и собственник, всегда вызывал негодование Марьи Ивановны. Муся — пожилая особа неизвестной породы, скорее всего дворняга, вызывала сочувствие, но в данной ситуации ее тоже можно было отодвинуть на задний план.
— Понимаешь, Вероника, вокруг нашего дома происходит что‑то загадочное. Мне стыдно сознаться, но я боюсь.
Но поговорить всласть им не удалось. Вероника вынуждена была прервать беседу на самом интересном месте, потому что электрички ходят редко, а на станции в условное время ее будет ждать Желтков, и он с ума сойдет, если она опоздает.
— В тебе позвоню, — пообещала Вероника. — Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы поехать с тобой в деревню. Но для этого необходимо провести серьезную воспитательную и психоаналитическую работу. На это уйдет не менее трех дней.
За три дня, проведенных в Москве, Марья Ивановна трижды пыталась посетить Левушку, но это ей не удалось. Инна клятвенно заверяла, что все хорошо, и он не плохо выглядит, но врачи считают, что все визиты пока надо отменить. Правда, удалось поговорить по телефону. Голос племянника звучал вполне бодро.
Из глянцевых журналов, до которых Галя была большая охотница, Марья Ивановна узнала, что некий англичанин Элтон Джон, по–видимому, очень богатый человек, решил зарегистрировать брак со своим другом Дэвидом Фернишем, что Гвинет Палтроу, прозванная Гви (как же, как же…видели ее по видеку, Левушка фильмы привозил), на самом деле скрытая эротоманка, и не один мужик не может находиться с ней рядом более шести недель, она выматывает его вусмерть. Больше всего поразило, что, оказывается, весь просвещенный мир озабочен тем, как обеспечить секс пожилым, дабы они не ощущали себя ущемленными. По телевизору ей сообщили, что в Польше наводнение, больше двадцати человек погибло, что вулкан Этна опять ожил и грозит многими бедами, что в Бангладеш, или где‑то там, власть поменялась, что тоже плохо. А тут еще американцы, сволочи, не хотят латать озонную дыру, потому что это якобы вредит их экономике. Мир жил беспокойно, нервно, солнце палило как безумное. А может, это протуберанцы вызывают у людей повышенную охоту к вечному соитию и жестокости, и природа отзывается на солнечные вспышки привычным эхом?
Заглянула она и в гороскоп. Он ее не обрадовал. Скорпионам на ближайшее время ничего хорошего не обещали. "В середине недели избегайте авантюр — обстоятельства жизни поставят вас в такую сложную ситуацию, что мало не покажется. Отношения с близкими могут обостриться. Также не исключены поломки домашней электротехники. Не вздумайте ремонтировать ее сами. Иначе травмы вам не избежать". Благоприятный день был один, а неблагоприятных дней целых три. Зато этот единственный — благоприятный — был использован судьбой с толком. Вероника согласилась поехать в Верхний Стан.
22
На следующий день, когда Никсов размышлял, чем конкретно заняться и бодро набрасывал "План работы, связанной с покушением на жизнь господина Шелихова", он получил четкие указания заняться другим делом. Надо было немедленно ехать на одно крупное подмосковное предприятие "в помощь ребятам собрать некоторые данные", и почему‑то там намечалась работа с тестами, то есть он должен был заниматься своими прямыми обязанностями.
— Но я же занят сейчас делами Шелихова, — попробовал заупрямиться Никсов.
Начальственную даму это ничуть не удивило.
— Я знаю, — сказала она, вежливо улыбаясь, — Лев Леонидович в больнице, продолжайте с ним работать. Его жизни ничего не угрожает, а объект, на который я вас посылаю — горячий. Помогите ребятам.
Так Никсов вылетел из сыскной деятельности на целую неделю.
