самой смерти.
— Становится легче, — сказал он. — Легче напоминать себе, что это были или ты, или они. В конце концов, ты перестаешь видеть их лица.
Я напряглась, удивленная тем, что он так хорошо понял. Часть меня хотела спросить его, скольких он убил. Сколько потребовалось убить, чтобы перестать позволять этому пожирать тебя заживо. Но это было слишком личным, и, честно говоря, я боялась узнать ответ.
— Тебе следует вернуться, пока кто-нибудь не заметил твоего отсутствия, — сказал он.
— У меня есть еще один вопрос.
Мое сердце бешено забилось, и я почувствовала, как кровь прилила к лицу, когда я подумала о своих ранах и о том, как быстро они зажили.
Райвин молчал, терпеливо ожидая, когда я продолжу. В выражении его лица была усталость, которой я раньше не замечала. Возможно, чувство смирения. На полу позади него лежал мертвец, один из его собственных, убитый за то, что прикоснулся ко мне. Я была врагом или дочерью союзника. Не имело значения, как он ко мне относился, я не была его другом. Тем не менее, он убил члена своей собственной делегации ради меня.
Часть меня была польщена, но в основном, мне напомнили, насколько смертоносным был этот человек — или кем бы он ни был.
Я облизала губы, думая о том, как осторожно сформулировать это. Вместо этого слова вывалились в нелюбезном беспорядке.
— Зачем ты вообще потрудился спасти меня? Я была бы мертва. Я должна была быть мертв. Мы оба это знаем.
— Я бы никогда не позволил, чтобы с тобой случилось что-то плохое, — сказал он, как будто это была самая очевидная вещь во всем мире.
Моя грудь сжалась, и странная потребность заболела между бедер. То, как этот мужчина добрался до меня, было опасно. Если я не буду осторожна, я полностью потеряю себя.
— Ты использовал магию.
— Это был единственный способ.
— Тебе не следовало этого делать, — сказала я.
— Я сделаю все необходимое, чтобы обеспечить твою безопасность. А теперь тебе следует уйти. Солнце вот-вот взойдет, и они заметят, если тебя не будет в твоей постели.
Он пересек комнату, обойдя тело, и открыл дверь.
— Отдохни немного, принцесса.
Каким-то образом я добралась до своей комнаты. Я бросила свою порванную ночную рубашку в тлеющие угли камина, разжигая ее, пока пламя не стало достаточно большим, чтобы поглотить ткань. В оцепенении я добралась до своей ванной комнаты и терла каждый дюйм кожи, пока он не покраснел. Затем я терла еще немного, пока боль не помогла стереть память о прикосновении Ориона к моей коже.
Голова кружилась, горло болело, мне удалось натянуть новую ночную рубашку, прежде чем зарыться под одеяла. Мой разум прокручивал ужас того, что я пережила снова и снова в бесконечном цикле. Дрожа, я уткнулась лицом в подушку, пытаясь отогнать воспоминания. Только когда я позволила себе вспомнить, как Орион встретил свой конец, я, наконец, почувствовала некоторое умиротворение.
Гнев Райвина должен был напугать меня, но я знала, что он никогда не причинит мне вреда. Я бы никогда не позволил, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Его слова эхом отдавались в моей голове в постоянном цикле. Его глубокий, грубый голос ласкал мой мозг.
Что это значило, когда человек, которого я считала своим другом, хотел убить меня, а человек, которого я считала своим врагом, был тем, кто спас мне жизнь?
ГЛАВА 14
Я проснулась с раскалывающейся головой и болью в горле. Мои пальцы коснулись нежной кожи на шее, и я быстро опустила руку, пытаясь сесть.
Я чуть не умерла прошлой ночью.
Вампир почти…
Я прижала ладони к векам, пытаясь изгнать воспоминание из головы. Было слишком сложно представить, что могло бы произойти, если бы Райвин не вошел в комнату.
Райвин, посол из Коноса. Человек, которого я ненавидела. Он убил.
Из-за меня.
Я опустила руки и моргнула, позволяя глазам привыкнуть к солнечному свету, когда реальность последних нескольких дней обрушилась на меня, как молот.
Я тоже убила ради него.
С тех пор, как он приехал, весь мой мир словно перевернулся с ног на голову. Все было по-другому. Я чувствовала себя по-другому.
Последние несколько лет я знала свой путь. Я подчинялась, когда это было необходимо, и избегала того, что ненавидела. Теперь меня выдвинули на передний план Выбора, и не важно, как сильно я боролась с этой идеей, я была частью проблемы.
Мы все были.
— Aрa? — раздался голос Лагины, когда она открыла дверь. — Ты готова принять посетителя?
Это был первый раз, когда она пришла навестить меня, и я не могла позволить ей увидеть, насколько я смущена и напряжена.
— Я в порядке, заходи.
Мой голос был хриплым, и говорить было больно.
Если бы этот вампир не был уже мертв, я бы потребовала его голову.
Я стиснула зубы от своих собственных мрачных мыслей. Откуда они взялись? Обычно я не жаждала насилия, но я ничего не могла поделать с тем, что творилось у меня в голове. Это заставляло меня чувствовать себя дико, вышедшей из-под контроля.
Она вошла, затем остановилась у моей кровати, ее глаза мгновенно нашли мою шею.
— Ты еще не исцелилась. Но я полагаю, этого следовало ожидать. Я слышала, как все было плохо.
Возможно, синяки на моей шее были благословением, если другие травмы зажили слишком быстро, чтобы можно было объяснить.
— Мне так жаль, что я не пришла раньше.
Она присела на край моей кровати.
— Как ты?
— Мне лучше. Я рада, что ты зашла. Как дела?
Я пробыла в этой комнате всего пару дней, но уже чувствовала себя оторванной от реальности.
Ее брови на мгновение нахмурились, затем она облизнула губы. Ее пальцы играли с краем простыни.
Это было то же самое, что она всегда говорила, когда у нее были плохие новости.
— Лагина, в чем дело?
