ним счастлива, — как сквозь вату до него доносились слова ее отца.
Денис тогда ничего не ответил. Он не мог говорить. Слишком сильно его разрывало изнутри.
Он решил бороться. Не сдаваться. Он верил в их любовь, а вера… вера сотворит невозможное!
Только чем больше попыток он предпринимал, тем больше фактов открывалось про жизнь Виктории без него. Тосковать ей явно не давали, чужие мужские руки… не его руки.
Глава 39
Он не раз пытался поговорить, что-то выяснить. Чуял — любимая что-то скрывает. Вот только что? И как вывести ее на откровенность?
Денис перепробовал множество способов. То Виктория напоминала напуганную лань, напуганную именно им, иногда просто сбегала, порой была холодна и неприступна. Всегда разная и никогда настоящая, он не узнавал в этой женщине свою возлюбленную.
Понимал, что надо отступить. Но не мог. Любовь была сильнее гордости, сильнее доводов рассудка, она заставляла его бороться, раз за разом биться головой о забор, выстроенный Викторией.
Ольга звонила ему каждый день. Старалась быть ненавязчивой, интересовалась, как его дела, рассказывала какие-то истории из своей жизни. Звонки его откровенно утомляли. Но он не мог послать ее. Очень хотелось, до зуда на кончиках пальцев. Но не мог. В нем говорила благодарность. Ведь Ольга стала донором. Спасла ему жизнь.
Себя Денис убеждал, что не убудет с него, если он уделит девушке пятнадцать минут в день и просто пообщается.
В одном из таких разговоров ни о чем, Ольга пролепетала нечто, что мозг Дениса не готов был воспринять:
— Я так рада за Вику! Они с Каримом оторваться друг от друга не могут. Вот где настоящие чувства! Эх, я бы тоже так хотела!
— Кем? Что? Карим? — Денис мотал головой, отказывался воспринимать информацию.
— А ты что не знал? — округлила глаза. — Вика давно со своим начальником сошлась. У вас же все в прошлом. Первая любовь она такая, проходит, но оставляет милые воспоминания, — ласково коснулась его руки.
Денис тут же одернул руку. Стал вспоминать, как любимая отзывалась о своем начальнике, как всегда его хвалила. Тогда он безгранично ей верил, и даже мысль подобная не закрадывалась. Но сейчас, сопоставив все факты, вырисовывалась удручающая картина. Чем еще объяснить ее внезапное отчуждение?
Но даже невзирая на это Денис снова пытался поговорить с Викторией, добиться от нее ответов. Только это не давало результатов, она избегала его, словно боялась как огня. Несколько раз он видел, как Карим подвозит ее к дому, как они ужинали в ресторанах. Неужели вся ее любовь была мифом? Она смогла вот так просто от всего отказаться?
Это не укладывалось в голове. Он чуял, что есть нечто ему неведомое, и на дне всего куча подводных камней, но добраться до них у него не получалось.
А потом еще отец, проявил себя во всей «красе». Такого он точно не ожидал от родителя, это был не удар в спину, это было гораздо хуже, его закапывали заживо и Денис не видел выхода.
Отец пригласил его домой на разговор. Вначале был тихий семейный ужин, потом же они прошли в комнату отца, которую он обустроил под свой кабинет.
— Когда назначим дату свадьбы? Уже бы пора заявление подать, сказал, усаживаясь в массивное кожаное кресло.
— У нас сейчас с Викой все не просто. Пока до свадьбы далеко, — невесело вздохнул.
— Какая Вика? Сын?! Я об Ольге.
Тут Денис долго моргал, смотрел на отца и не понимал, о чем вообще речь.
— При чем тут Ольга? — выдавил из себя глухо.
— Вы женитесь. Она тебя любит. Вы будете отличной парой, — сказал, словно уже все решено. — Она столько для тебя сделала!
— Я, безусловно, ей благодарен. Но на благодарности отношения не строятся.
— Ты просто не разглядел ее. Все впереди, — мягко улыбнулся как несмышленому ребенку.
— Нет! — выпалил Денис, собирался развернуться и уйти. — Даже обсуждать подобное не намерен!
— Ты не спеши. Не пори горячку. Сядь, — сказал уже тверже.
— У меня есть Виктория, и только с ней я могу думать о создании семьи. Больше никто, — в сердце Дениса не могло быть никого кроме нее, даже после ее предательства.
— Хотел по-доброму, — отец, положил руки на стол. — Но если не хочешь, хорошо… поговорим иначе.
Включил ноутбук. Несколько кликов мыши и он поворачивает к нему монитор.
Там запись с камеры, как его мать входит в квартиру, которую отец снимал для его сестры.
— И что? — мозг Дениса еще отказывался верить.
— Дата, сынок, время, глянь! — на лице отца расползлась довольная ухмылка. — Именно после визита нашей уважаемой матушки не стало твоей сестры. У меня есть еще и свидетели, которые подтвердят, что на момент ее гибели, мать была рядом с ней.
— Даша упала с крыши…
— Видео, к сожалению, не сохранилось, но есть соседи, которые видели, что они направились туда вместе, и как потом твоя мать поспешно убегала. Я сейчас вся замял, но если мы не договоримся, мне ничего не будет стоить дать делу ход.
— Мать любила Дашу! Она бы никогда подобного не сотворила!
— Даша была напоминанием о человеке, который ее предал. Любит мать тебя… а Дашу, — машет рукой, — Так… терпела.
— Ты знаешь, что это не правда! — Денис вскочил, схватил отца за полу рубашки.
— Посмотрим, что скажет следствие, — заявил, нисколько не меняя спокойного тона.
— Я докажу! У матери должно быть алиби! Ты все подстроил! Я тебе не верю!
— А тут верь или нет, сынок. Есть факты. И мне интересно, — тут он хитро прищуривается, — Как ты собираешься что-то доказывать, пребывая за решеткой?
— Чего? — от неожиданности, он отпускает отца и отходит на несколько шагов. Его шатает, так словно его беспрерывно лупят дубиной по голове.
— Ты у меня работал. Успел натворить дел…ммм… лет этак на восемь-десять, это если по минималочке.
— Я ничего не делал!
— А вот документы, которые ты подписал, доказывают обратное, — отец с
