Тысячи людей полностью утратили свое жилье, поэтому они вынуждены были уехать в другие штаты. А кое-кто, напугавшись, просто сбежал отсюда, хотя жилье их уцелело. До этой катастрофы население Нового Орлеана составляло около полумиллиона человек. Во время нашего приезда – чуть больше трехсот тысяч. Город таки не оправился полностью от последствий страшного урагана, но в центре города, надо отметить, того совсем не было заметно.
После Нового Орлеана мы отправились в сторону Флориды. В некоторых местах местность была болотистой и вся дорога держалась на сваях. Тысячи бетонных свай было вбито в эту вязкую почву, и мы по многу километров будто по эстакадам. Там кое-где росли сосны, так вот мы проезжали где-то на уровне их крон. И этот многокилометровый виадук пробуждал уважение к построившим его американцам. Почему-то захотелось сравнить его с нашей дамбой, которую строили почти тридцать лет. Штатовский путепровод был значительно длиннее, а построен был наверняка быстрее.
Быстренько проскочив штат Миссисипи, мы вскоре въехали в Алабаму, где первым населенным пунктом был город Пенсакола. В его окрестностях мы въехали в длиннющий туннель, по которому ехали несколько минут. А чуть позже справа от дороги начали появляться многочисленные военные корабли. Они были вооружены артиллерией, виднелись пусковые установки ракет и торпед, то есть мы своими глазами увидели, что такое американская военная мощь. Тут стало понятно: страна вооружена, здесь под ружьем – сотни тысяч, если не миллионы солдат и военных моряков. Думать об этой военной машине не хотелось, но мысли приходили в голову сами собой…
– Прицел двадцать, угол сорок, цель два… – кричит Честер. – Огонь!
И тут раздается такой грохот, что под нами вздрагивает земля, и я всем телом ощущаю эту дрожь! Стекла с рамами, со слов находящихся в здании, прогибаются вовнутрь, и включается разноголосая сигнализация припаркованных поблизости машин. Это уже второй выстрел из настоящей пушки времен войны «ЗИС-3» на дне рождения моих друзей из клуба «Штрафбат».
– Гриш, куда снаряд улетел? – спрашиваю.
– Да куда-то в Финский залив! – шутит Гриша, президент клуба. Праздник проходит в «штрафбатовском» стиле. Во дворе клаб-хаоQса царит боевая обстановка. Всех приезжавших гостей встречают наркомовскими ста граммами и духовым оркестром. В центре двора стоит полевая кухня, из трубы идет дым, а из-под открытой крышки сочится аромат, от которого сразу разыгрывается аппетит. Здоровенный повар в форме образца сорок третьего года раздает эту тушенку с гречей.
Рядом – концертная площадка, на которой весь вечер играют то русскую «Катюшу», то тяжелый рок, то там выступают поэты с безумными стихами, то гости с поздравлениями. Над площадкой на крыше стоит самолет-биплан, кажется «У-2», выкрашенный в зеленый цвет и с красными звездами на всех плоскостях. Весь вечер его пропеллер крутился, а над входом в клуб развевались красные знамена победы.
Пушка, которая поначалу оглушила всю толпу, подарив при этом кучу эмоций, стоит в левом углу. А в правом видна вывеска современного общепита под названием «Штрафбургер». Я не успеваю попробовать то, чем там угощают, – нет времени. Слишком рад встрече с приглашенными на праздник знакомыми и друзьями: то с одним пообщаешься, то с другим. Мы вспоминаем поездки в этом сезоне, слеты, на которых встречались, показываем друг другу фоты из мобильников. Тут Сержант Безопасности – Игорь Аллигатор – резко выговаривает кому-то по рации по поводу порядка; там Алекс, Дорожный Капитан клуба, сегодня ответственный за прием гостей, возникает из толпы, здоровается и тут же убегает.
Духовой оркестр заводит «Прощание славянки». Кто-то из музыкантов дудит в трубу, кто-то стучит в барабан, кто-то бьет по тарелкам. Все это не просто так – военная атмосфера создана для того, чтобы все помнили тяжелые военные годы и были благодарны нашим дедам за то, что мы сейчас живем в спокойном мире в таких хороших условиях. Ведь все могло быть иначе.
Парни из клуба «Штрафбат» несколько раз в году устраивают реконструкцию событий тех далеких дней, когда страну приходилось защищать ценой собственной жизни. Такие мероприятия возвращают тебя на семьдесят – семьдесят пять лет назад. Ты видишь перед собой идущие вперед советские танки, с другой стороны – немецкие «тигры», везде взрывы, стрельба, настоящее танковое сражение устраивается на этом поле боя. Приехавшие зрители завороженно наблюдают за этими военными действиями. И ты, видя все это, понимаешь, насколько непросто было нашим дедам. Мой дед, Митрофанов Иван Иванович, тоже воевал, он был артиллеристом и дошел до самого Берлина.
– Гриш, спасибо вам, – говорю, поздравляя клуб «Штрафбат». – Спасибо за то, что вы делаете. Это очень важно в наше время – помнить и не забывать.
ПОСЛЕДНЕЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ
По дороге на Флориду внезапно накрывает странное ощущение, будто я – в России. Что-то вокруг меняется, природа становится вроде как похожей на нашу, русскую: те же деревья, поля, перелески. И грязь какая-то вдоль дороги мелькает, будто едешь по Новгородской области. В тот момент я настолько был захвачен этой мыслью, что поверил: дом где-то совсем рядом. Еще часок езды, и я смогу обнять жену, сына Пашулича, встретиться с друзьями, поговорить с ними по душам… Была полная иллюзия того, что каким-то непонятным образом, без всяких самолетов или теплоходов, меня перенесли в родные места. Где все твое, все близкое, очень понятное, привычное и знакомое до боли.
В себя приводит англоязычный путевой указатель. Я трясу головой и понимаю: нет, это не Россия. Это Америка. Почему-то я испытываю такую досаду, что чуть слезы не наворачиваются. Понимаю умом, что волшебных ковров-самолетов не бывает, что дом – очень далеко, где-то на другом конце земли, а все равно расстраиваюсь, как ребенок.
Наверное, я очень устал. Путешествие было замечательным, но я откровенно вымотался, вот почему так остро захотелось домой.
И все-таки мысль приближает к дому, пусть и странным образом. На очередной табличке красуется название St. Petersburg. Я знаю, что в Америке несколько городов с названием Санкт-Петербург и Москва, одну такую Москву мы даже проезжали. Но американский Питер нам попадается впервые, и в нем, конечно, надо остановиться.
На ресепшене в отеле я предъявляю паспорт, где указано место рождения – Санкт-Петербург.
– Я ваш земляк, – говорю, – уроженец Санкт-Петербурга.
– О! – восклицает портье. – Это очень интересно!
– Думаю, мне полагается дисконт, – говорю нахально.
Улыбаясь, портье разводит руками:
– Извините, за это дисконт не предоставляем…
Насколько я знаю, одним из основателей города был выходец из России Петр Дементьев. Построив здесь железнодорожный вокзал в конце девятнадцатого века, Дементьев назвал город в честь своей родины – столицы
