к серому зданию, где даже издалека были видны огни тысяч свечей. За тем, чтобы они не погасли следил смотритель склепа Марен. Он учтиво поклонился двум спутникам и открыл для них дверь в прохладное помещение.
– Зачем мы сюда пришли?
Король не ответил. Он прошел к самому дальнему захоронению, туда где над плитой возвышался ангел с кудрявыми волосами и невероятно прекрасным лицом. На самой плите стоял портрет красивой рыжеволосой женщины, окруженный свечами и цветами.
– Когда ты вспоминал ее в последний раз, Ник?
– Намного чаще, чем ты думаешь, брат.
– Когда-то много лет назад…она не знала кого ей выбрать. Я никогда не был счастлив с ней до конца. Те…письма. Я помню каждое из них наизусть.
– Зачем мы об этом снова? Мне казалось, что эта тема закрыта.
– Для тебя закрыта…но не для меня!
Влад обернулся и его глаза влажно заблестели.
– С тобой рядом единственная и любимая женщина. Ты никогда не сомневался в ней.
– Подожди…я не ошибаюсь? Значит…ты выбрал именно ее?
Это было сказано без сарказма или насмешки. Глава Нейтралитета смотрел на портрет женщины, поджав чувственные губы.
– Вместо того, чтобы вернуть к жизни дочь, вернуть мать Константину и заручиться его поддержкой ты просишь меня отдать ему свою дочь в обмен на верность тебе? Отдать ее приданое ликанам?
– Я прошу тебя как мужчину, который любил и любит в своей жизни только один раз и только одну женщину. Я прошу мужчину, который сделал бы точно такой же выбор будь он на моем месте. Или я не прав, Ник? Кого бы выбрал ты? Камиллу или Марианну? Ответь! Особенно если бы знал…что есть пусть ничтожный шанс, что твои дети родятся снова у той же женщины. Только в этот раз… в этот раз если она будет принадлежать тебе, то только тебе одному? Неужели ты бы выбрал что-то иное?
Какое-то время Морт смотрел на портрет Лины, потом взял его в руки, провел большим пальцем по ее волосам.
– Было время, когда я любил ее. Не так…как люблю Марианну. Но любил.
Король промолчал, только сжал челюсти так, что захрустели кости. Самое страшное, что и Лина когда-то любила князя.
***
Прошлое…
Он не ошибся. Она была здесь. Камень все еще хранил ее запах. Он даже «видел», как Лина касается надгробья пальцами, как стоит здесь на коленях и, возможно, плачет, или разговаривает с той, кого никогда не знала. Она спрятала ЭТО здесь. Никак иначе. Никто бы не заметил, только вампир, который различал запахи, следы на пожелтевшей траве, знал, сколько времени в вазе простояли цветы, и даже чувствовал, где земля была присыпана несколько месяцев назад, а где ее не касались годами. Влад безошибочно нашел то место, в котором почва отличалась по запаху и по цвету, и едва он разрыл руками небольшое углубление – увидел картонную коробку. Достал дрожащими пальцами и поставил рядом. Несколько секунд он смотрел на свою находку. Не решаясь взять. Лина не хотела, чтобы это кто-то нашел. Даже он. Может быть, стоит проявить уважение и не трогать? А если хотела? Ведь знала, что от него ничего не утаить, ведь рано или поздно он бы все равно узнал о ее тайнах. Влад решительно взял коробку в руки и открыл крышку.
Письма. Десятки писем перевязанных лентой. Некоторые пожелтевшие, некоторые более свежие. Без адресата. В чистых конвертах. На секунду сердце пропустило несколько ударов, и снова возникло непреодолимое желание зарыть эту тайну обратно в могилу и не прикасаться к тому, что не было предназначено для него. Это как воровать что-то у близкого. Но он не выдержал. Желание прикоснуться к ее прошлому, к тому, чем она жила, к сокровенному, на которое он, как оказалось, не имел права, было столь сильно, что заглушило доводы совести. Влад сел в траву и открыл первое письмо. Медленно, касаясь бумаги, осторожно вскрывая конверт, он достал пожелтевший лист. В душе… в тот момент он еще надеялся, что эти письма предназначались ему. Но едва лишь прочел первую строку и побледнел, резко отложил письмо и судорожно стиснул челюсти. Ему потребовалось несколько минут, прежде чем он смог продолжить чтение.
« Ник… ты никогда не прочтешь эти строки, потому что я никогда этого не позволю. Никто не прочтет. Возможно, даже не стоит их писать. Но только так мне становится легче. Только так я могу сбросить груз вины, тайны и угрызений совести. Ты сейчас далеко, с израненной душой и разбитым сердцем. Это я его разбила. Я знаю об этом. Я сделала свой выбор, и он самый правильный. Жалею ли я? Не знаю. В моменты счастья, в моменты, когда смотрю на моего мужа, я ни сколько не сомневаюсь в своих чувствах, но когда остаюсь одна… боже, когда я остаюсь одна, меня сжирают демоны воспоминаний. Я думаю о тебе. Я так часто думаю о тебе, что, наверно, привыкла к этой боли и сожалению. Иногда… да… иногда я мечтаю или представляю, как бы повернулась моя жизнь, если бы я уехала с тобой из Брана. В тот самый день, когда ты приехал вызволить меня от разъяренного Влада, который не мог простить нам обоим того, что произошло между нами. Была бы я счастлива с тобой? Тогда я в это не верила, но с каждым днем, когда тоска по тебе въедается мне под кожу, я начинаю думать иначе. Любовь Влада, как тихая гавань в штиль, она несет спокойствие, уверенность в завтрашнем дне. Твоя любовь сжигает, выворачивает нервы, она похожа на шторм, водоворот. И мне хочется утонуть. Невероятно, но я не так счастлива, как мечтала и хотела. Нет, я люблю Влада, люблю очень, но это такая странная любовь, она заставляет улыбаться и безмятежно смотреть в будущее. А моя любовь к тебе сводит с ума, заставляя снова и снова вспоминать твои поцелуи и объятия. Один единственный раз мы были вместе, всего две недели провели вдвоем, и при этом беспрестанно ссорились, и горечь утраты не давала мне взглянуть на тебя другими глазами. Но за эти две недели я прожила целую жизнь. Я дышала, я была живой, чувствительной, как оголенный нерв, и только с тобой я познала адские муки ревности. Ты чувствовал это. Ты об этом знал. Знал, когда я отталкивала тебя, знал, когда не писала тебе долгие годы, когда отказалась от тебя. Меня мучило чувство, что я хочу иной любви, вот такой, испепеляющей. Ты бы не простил мне
